Собакевич призадумался.
– Если я сразу десять человек приведу?…
– То удвоите свою сумму, а если каждый из них по пять человек… – то деньги в кубе, и в вашей кубышке.
– Ну, что ж, я согласен. А теперь, дорогой гость, когда мы договорились, пора и честь знать.
Вечерело, но что ж делать, когда хозяин столь негостеприимен? Чичиков выкатил машину из гаража и уже из машины позвонил Ноздреву.
– А, друг! Давай ко мне. Знаю, знаю, Собакевич скорее из дома выгонит, чем ночевать оставит! Я через три дома от него. Давай, приезжай.
Ноздрев аж на дорогу выскочил, чтобы Павла Ивановича встретить.
– Что? – смеялся он, – выгнал Собакевич, выгнал, на ночь глядя! Ну, гад паршивый!
И Ноздрев заржал во всю силу своих могучих легких. От смеха тряслись его полные красные щечки, тряслись гусарские усы, подрагивали плечи, и глазки, и без того маленькие, превращались просто в щелочки.
Чичиков, правда, не находил ничего смешного в своем положении, но улыбнулся на всякий случай. Правильно сделал. Ноздрев, увидев его улыбку, так хлопнул Павла Ивановича по плечу, что плечо заныло и, как-то само собой, опустилось вниз.
«Черт, – подумал Чичиков, – а если б я ему возражать стал? Он мне что, кулаком и в морду? А, пожалуй, что и кулаком». Чичиков вздохнул, и, пришпоренный хозяином, подпрыгивая, вошел в дом.
Сам дом был вполне добротный, хорошо обставленный, разумно разделенный на два этажа, по комнатам и всяким удобствам, но везде был беспорядок страшный. Вещи валялись на полу целыми кучами, в холодильнике только пиво, но и водочка имелась, и банки каких-то консервов. На подоконнике – батарея бутылок вина, некоторые были открыты, видно, что хозяин пробовал вкус каждого.
– Ты на мое безобразие не смотри! – заорал он так, будто Чичиков был глухой, – я служанку отпустил на пару дней, у нее дела, а мне других нанимать неохота. Приедет – уберет.
Вечер провели они мирно, попивая вино и играя в карты, причем Чичиков проиграл некую значительную сумму Ноздреву. Он видел, что тот мухлюет, но молчал, хозяин – барин, а ему утром еще предстоял разговор с Ноздревым.
Спал Чичиков сладко в отведенной ему наверху небольшой спаленке, хотя и доносились иногда снизу пьяные песни хозяина, но, устав и понервничав, Павел Иванович восстанавливал свои силы для новых утренних битв. И недаром.
Утром, наскоро съев яичницу с колбасой, на большее Ноздрев был неспособен, приступили они к разговору. Павел Иванович изложил суть дела, но увидел только выкатившиеся от изумления глаза Ноздрева.
– И что, Жмуровский согласился?! – воскликнул он. – Какого ему рожна? Он казенные деньги гребет лопатой! А Собакевич твой деньги эти в асфальт закатывает! Уж, поверь, я-то знаю!
Чичиков и не сомневался, что господин Ноздрев для всяких темных махинаций человек незаменимый.
– Да ты сам посчитай, – сказал он, – сколько к Петру Алексеевичу денег привалит без воровства, без налога, почти честным путем. Все сами и принесут. И нам, у истоков стоящим, доход не малый. Это последние пайщики без копейки останутся. Ну, лохи, они и есть лохи, они в деньгах и делах всегда последние. А ежели что – Жмуровский тут ни при чем, все на меня валить будут, а я птичка перелетная. Запахнет жареным, и фьють, меня и нет.
– Ну, ты, брат, даешь! Вот я тебе сразу тридцать пять тысяч долларов выложу, – и он достал деньги из какого-то грязного портфеля, – ты бери, бери, распоряжайся. Людей я и так притащу. Не захотят добром, приволоку силой! И расписки не надо!
И он сунул в карманы прекрасного чичиковского пиджака пачки денег. А тот так и остался стоять, разинув рот.
– Но только изволь, побалуй меня, уважь, как и я тебя! Купи у меня пару щенков, я кавказцев развожу и питбулей – нарасхват идут. Тебе по дешевке уступлю.
– Побойся Бога. Куда я их дену? Не в машине же держать буду?
– М-да! А вот картину мне подарили. Купи ее, я в мазне не разбираюсь.
–Да куда ж мне и ее, – вздохнул Чичиков, – ни кола, ни двора.
– А ты участочек тут для дома прикупи! Я устрою! – тут же воскликнул Ноздрев.
Но Чичиков только махнул рукой и боком, боком подскочил к двери, быстренько, пока хозяин что-то еще орал, открыл гараж, выкатил свой неизменный Бентли, и был таков. Разогнался со страху во всю мощь, несмотря на дождь и плохую видимость. Через полчаса скатился в кювет, едва не перевернулся, выскочил из машины; пытаясь вытащить ее, махал проезжим руками, чуть ли не на дорогу выскакивал , но все летели мимо. Остановился только какой-то старый грузовичек, водитель, парень простецкий, подхватил его навороченную машину, и с трудом доволок до небольшой придорожной гостиницы, где рядом и автосервис и автозаправочная были. Чудак даже денег не взял с Чичикова, посочувствовав его приключениям под дождем.
Чичиков, весь промокший, злой и недовольный ввалился в гостиницу, но был встречен очень приветливо, что несколько отрезвило его. Хозяйка сама подскочила к нему, посочувствовала, тут же велела работнику Петруше отнести чемодан нового постояльца в лучшую свободную комнату, взять у него все мокрые вещи и помочь чем можно. Чичиков разглядел только, что хозяйка, женщина лет сорока, – потом он узнал, что это госпожа Коробочка, так ее звали, – вся какая-то округлая: и ручки округлые, и тщательно уложенная головка округлая, и попа, весьма внушительная, такой же формы. Платье на ней было веселенькое, васильковое, в контраст проливному дождю за порогом.
Комната, куда попал Павел Иванович, была чистенькая, в духе «а ля рус» обставленная. Широкая кровать накрыта лоскутным, но теплым и чистым одеялом, на ней уложены подушки – от большой до малой, – на любой вкус, везде вышивки и рюшечки, но и современные, весьма модные удобства имелись. Чичиков отдал с себя все: и костюм, и туфли ручной работы, и мокрое белье. Правда, посчитал он, что после местной сушки и стирки, будут они для него потеряны навсегда, но даже и не расстроился, так он был измучен. Приняв душ и облачившись в длинный халат, позвал он официанта, попросил сто грамм водочки, бутерброд с красной рыбкой на закуску и салат, какой имеется. Все тотчас было исполнено, и, умиротворившись, Чичиков лег спать. Как потом выяснилось, проспал он почти сутки.
Как же был он удивлен, проснувшись на следующий день к обеду, когда увидел туфли свои начищенными и аккуратно поставленными у двери, не изменившими ни формы, ни цвета (а ведь ручная итальянская работа!). Костюм висел на вешалке и был в таком виде, будто его только что привезли из дорогого магазина.
– Вот это да! – подумал Чичиков. – В грязь лицом не ударили!
Он умылся, побрился и спустился в ресторан, где уже обедали несколько постояльцев и проезжих. Павел Иванович заглянул в меню и опять был приятно удивлен: цены умеренные, а выбор блюд первоклассный. Одних только салатов и винегретов было штук тридцать:
Винегрет овощной. Свекла, картофель, морковь, огурцы маринованные, огурцы свежие, горошек консервированный, масло растительное.
Винегрет овощной с маринованными грибами. Cвекла, картофель, морковь, грибы белые маринованные огурцы маринованные, огурцы свежие, горошек консервированный, масло растительное.
Винегрет овощной с сельдью. Свекла, картофель, морковь, филе сельди, огурцы маринованные, огурцы свежие, горошек консервированный, масло растительное.
Кальмары под майонезом. Отварное филе кальмаров под классическим майонезом «Провансаль».
Салат «Берлинский». Ветчина, сыр, отварное куриное филе, свежие огурцы, нарезанные тонкой соломкой под классическим майонезом «Провансаль».
И еще, и еще… .
А блинчики?!
Блинчики – тонкие блинчики на молоке.
Блинчики с грибным фаршем.
