похоже, жизнь — всего лишь колоссальная насмешка над всеми нами!
Курт. Хочешь сказать, что он насмехался над нами до самой смерти?
Алис (Курту). Слышишь!
Курт. «Не ведают, что творят». Сколько раз я спрашивал тебя, ведал ли он, что творил. Ты утверждала — не ведал! Значит, прости его!
Алис. Загадки! Загадки!.. Но подумать только, в доме воцарился покой! Чудный покой смерти! Такой же чудный, как торжественное волнение при рождении ребенка! Я слышу тишину... а на полу вижу следы кресла, которое унесло его прочь... И чувствую, что теперь жизнь моя кончена и впереди — могила!.. Знаешь, удивительно, меня преследуют бесхитростные слова лейтенанта — а он бесхитростная душа, — они вдруг обрели серьезный смысл. Мой супруг, моя юношеская любовь, — смешно, да? — действительно был хороший и благородный человек — несмотря ни на что!
Курт. Несмотря ни на что! И храбрый — как он сражался за себя и за своих близких!
Алис. Сколько горя! Сколько унижений! Которые он перечеркивал — чтобы идти дальше!
Курт. Он был обделен! Это многое объясняет! Алис, иди к нему!
Алис. Нет! Не могу! Потому что, пока мы тут разговаривали, передо мной возник его юношеский образ — я увидела его, я вижу его сейчас — таким, каким он был в двадцать лет!.. Должно быть, я любила этого человека!
Курт. И ненавидела!
Алис. И ненавидела!.. Мир ему! (Идет к правой двери и замирает там, сцепив пальцы.)
Занавес
[1] Здесь: прочь! (фр.)
