сейчас?
- Допросить администратора гостиницы. А ты?
- Посплю часок. Есть еще, оказывается, 'верхний' мост, он вверх по течению, много выше места, где нашли труп. Вот и съезжу к нему. Да и скорость течения хорошо бы знать, - оглянувшись, Войцеховский позвал взглядом официантку.
- Сбросили с моста или в реку сиганула? - спросил Скорик.
- Всяко бывает, сам знаешь... Мне б чего-нибудь вместо поплавка. Разве что эту бутылку от пива. - Девушка, - обратился к официантке, - у вас пиво есть?
- Есть. Крапленое, крымское. Принести?
- Нет, вы посчитайте, что мы тут нагуляли.
- Вместе?
- Отдельно. Добавьте стоимость бутылки, я ее у вас покупаю. А вместо вина, пожалуйста, хорошую тугую пробку от винной бутылки.
Она торопливо кивнула, стараясь понять странную просьбу клиента.
Скорик сидел в каморке- кабинете директорши гостиницы за ее столом, сама же хозяйка и женщина, дежурившая в тот злополучный день, разместились под стеной на стульях.
- Товарищ Омелян заказал ей номер на сутки, - отвечая на вопрос Скорика, произнесла директорша.
- В котором часу она приехала? - спросил у дежурной.
- Я как раз смену принимала. Это в половине девятого. Слышу, остановилась под окном машина, потом эта дама вошла.
- А какая машина?
- Я в них не понимаю. Видела, что красная, да и занята я была, смену принимала.
- Она одна вошла или кто-то сопровождал?
- Одна. Я поселила ее в одноместный номер. Минут через десять она ушла, а вернулась вечером.
- Какие у нее с собой вещи были?
- Небольшая хозяйственная сумка, черная.
- Может быть кто-нибудь ей звонил, заходил сюда, спрашивал ее?
- Звонить-то может и звонили в номер. Этого не знаю. А спрашивать никого таких не было.
- В котором часу гражданка Кубракова покинула гостиницу на следующий день, в среду?
- В семь утра. Рассчиталась и ушла с той же сумкой.
- Вы не видели, эта красная машина ждала ее?
- Нет, никто не ждал. Окно дежурки глядит на улицу, всех кто входит и выходит видно. Одна ушла, а в сквере напротив, где киоск, еще газетку покупала... Вот беда-то какая, - вздохнула дежурная. - Семья, наверное, есть, муж, дети? - спросила осторожно.
- Может быть, может быть, - механически ответил Скорик. Он открыл кейс, чтоб сложить бумаги, и подумал, что надо бы осмотреть номер, в котором сутки прожила Кубракова. Спросил: - Номер после гражданки Кубраковой убирали?
- А как же! - ответила директорша.
- Что ж, на сегодня хватит... - 'После уборки там, пожалуй, делать нечего', - подумал.
Уезжали они из Богдановска под вечер, уставшие, молчаливые, вроде перечеркнув и отбросив истекшие полтора дня. И как бы условившись о нежелании говорить о чем-либо, уселись в пустом 'рафике' отдельно друг от друга. На сидении у заднего окна валялся бумажный мешок с одеждой Кубраковой.
'Вот он, тот переезд, где Омелян последний раз видел ее', - подумал Войцеховский, когда машина, притормозив, осторожно перевалила через рельсы, минуя будку и поднятый шлагбаум. Вскоре выскочили на автостраду, уходившую плавной дугой влево от реки. Не заметив, проскочили развилку со знаком 'правый поворот запрещен', где, отделившись от шоссе, к берегу уходила грунтовка, там, внизу под высоким берегом текла река. Шофер прибавил газу, под колесами ровно и монотонно отозвался асфальт. Войцеховский клевал носом, иногда выплывал из липкой дремоты и на секунду тяжело подняв веки, снова погружался в сладкую пустоту.
Скорик, сняв туфли, положил ноги на противоположное сидение, бездумно смотрел в окно, за которым проносились поля с зелеными полосами еще маленьких капустных кочанчиков...
10
Дверь с цифрой '21' в отличие от других на этом этаже запиралась изнутри на электрический замок, открывался он так же изнутри нажатием кнопки. Вход посторонним был запрещен - за дверью располагался кабинет криминалистики: три комнаты с письменными столами, со специальной аппаратурой, стенды с фотографиями с мест происшествий, с предметами, бывшими некогда вещественными доказательствами, фотолаборатория и небольшой кинозал.
Очистив стол от бумаг - что в ящики, что в сейф, что стопочкой справа от себя, - Войцеховский позвонил Щербе:
- Михаил Михайлович, Скорик у вас?.. Тогда заходите, я освободился.
Кабинеты их находились на одном этаже, все двери в длинном коридоре были выкрашены белой эмалью. И только эта, с цифрой '21' темнела отделанным под дуб шпоном. Позвонив, Скорик и Щерба вошли. Щерба сразу же уселся на мягкую длинную скамеечку у стены, Скорик - напротив сидевшего за столом Войцеховского.
- Провел опознание? - спросил он Скорика. - Когда труп привезли?
- В восемь утра. В девять я уже повез их в морг - мать и брата, соседей.
- Ну и что?
- Ты что, никогда не проводил опознаний? Мать кричала! - Скорик притронулся пальцами к виску, словно тот крик ужаса сейчас вызвал головную боль. - Когда уходили, брат сказал: - 'Ищите побыстрее! Иначе я сам найду и застрелю'.
- Н-н-да, - произнес Щерба. - Пока вы оба отсутствовали, я встретился с директором НИИ Яловским. С Кубраковой работает очень давно, чуть ли с момента создания института. Талантлива, одержима в работе, подчиненных держит на коротком поводке, деспотична, ни с кем из сотрудников дружеских отношений не поддерживает, но и не дразнит по пустякам; требовательность ее не носит характера бабской придури; прагматична, не терпит прожектерства, словоблудия, резка, случается, срывается на грубость, может унизить, но, как ей кажется, только ради пользы дела. Любимчиков не имеет, все для нее вроде равны, однако с одним человеком перманентно конфликтует. Фамилия его Назаркевич, Сергей Матвеевич. Кубракова терпит его, потому что способный химик. Молод, кандидат наук, болезненно самолюбив, считает, что она ему завидует, а посему давит, не дает реализоваться. Яловский полагает, что это совсем не так. Просто Кубракова мыслит масштабней. Сейчас была увлечена каким-то проектом, совместным с немцами... Вот вам конспективно Кубракова, - Щерба, словно устав, оперся спиной о деревянную панель. - По словам Яловского Кубракову в Богдановск на своей машине отвозил Назаркевич. У него красные 'Жигули'. С чего бы совместная поездка при взаимной антипатии? Ну, а с чем вы прибыли?
Начал Скорик. Подробно пересказал все, что выудил в Богдановске. И добавил:
- Дежурная по гостинице заметила, что Кубракова выходила из машины красного цвета.
- В красных 'Жигулях' Кубракову у шлагбаума видел директор завода Омелян, - сказал Войцеховский. - Для нас он пока последний, кто ее видел. Теперь посчитаем: в 10 утра, выходит, она еще была жива. Часы же остановились тоже в среду, в 10.22. Эта модель имеет запас хода более суток, но они остановились, потому что в них попала вода. Итак, через 22 минуты после того как ее видел Омелян, Кубракова была мертва. И явно в воде. Куда же она успела отъехать за эти 22 минуты. Где все произошло? У переезда машин скапливается много - в обе стороны. Когда шлагбаум поднимается, они ползут медленно, максимум 30 км в час, еще и притормаживают в движении. Я там ездил, знаю. За эти 22 минуты 'Жигули' с Кубраковой могли удалиться не более, чем на 15-17 километров. А единственный съезд с шоссе к берегу как раз на 15- ом километре.
- На правом берегу, - уточнил Войцеховский.
- Я так ориентировал оперативников Богдановска, - сказал Скорик.
- На 19-ом километре вверх по реке есть один автодорожный мост. Я думал: не попала ли Кубракова в воду с него. Поехал, посмотрел. Движение машин там двустороннее и такое плотное - одна за другой, - что остановить 'Жигули', выйти и столкнуть Кубракову с моста незаметно или дать ей возможность незаметно
