- Вы не встречались больше с касатками, Алекс? - спросил Девид.
- Встречался.
- Противный, почему ты не говорил мне об этом? - ущипнула меня за руку Мариам.
- У нас с тобой всегда так мало времени, что все новости мы ни как не успеваем рассказать друг другу.
Альма улыбнулась.
- Вы опять с ними подрались, Алекс? - Девид с интересом смотрел на меня.
- Пришлось. Вернее, они подрались со мной.
- И в чью пользу?
- Шесть касаток, на одного раненого.
- Вы их что? Всех шестерых убили? - с удивлением смотрел Селим.
- Только одну, самую кровожадную. Остальные за ней вылетели на пляж и достались рыбакам.
- А ранение тяжелое? - спросила Альма, - Это ваш товарищ?.
- Ранение тяжелое. Моему товарищу, касатка откусила ногу.
Женщины ахнули. Селим задумчиво смотрел вдаль.
- Он три часа находился без медицинской помощи, - продолжал я - С трудом спасли его.
- А как они в этот раз себя вели? - Давид пересел поближе ко мне.
- Изменили тактику. Пошли цепью. В несколько рядов. Первый ряд остался на пляже, остальные сразу исчезли.
- Господи, какие страсти, - изумилась Альма.
- А мы вас немножко удивим, когда придем в Набель. Правда Селим? Обернулся Давид к Селиму.
- Да, пожалуй стоило бы удивить.
Дальше понеслась светская беседа и ненужный треп для заполнения времени.
До Набеля мы не дошли, так километров 30 и вкатились в маленький прибрежный городок Корба. Меня действительно удивили. Там находился институт флоры и фауны Средиземного моря. Большие прибрежные участки моря были поделены на квадраты, где резвились сотни рыб. Длинные мостки бежали по воде в сторону далекой дамбы, защищающей полигон от шторма и кончались маленькими домиками.
Девид водил нас по мосткам показывая своих питомцев.
- А здесь у нас изучаются касатки.
Большие рыбины проплывали мимо решетки, вызывая у меня отвращение.
- Мы работаем с ними и кажется не плохо. Особенно отличился Селим, он добился контакта. Правда Селим?
- Да. Я добился того, что касатки слушаются меня.
- С помощью электроники? - закинул я удочку.
- И с ее помощью тоже.
- Значит вы некоторых оперируете?
- А вы оказывается не наивный офицерик, как я думал сначала, - поглядел на меня Селим, - Вы понимаете даже больше, чем я ожидал.
- Из этого показа, я понял две вещи. Первое. Все мои мучения на море, эта кровь, эти убийства - ваших рук дело. И второе. Вы мне умышленно показали все это, пытаясь меня запугать. Не могу понять зачем?
Все молчали. Мариам с удивлением глядела на Селима.
- Ребята, вы с ума сошли. Неужели это правда? Девид, это же убийство людей. Боже, какой кошмар.
- Как ты думаешь Мариам, есть ли справедливое убийство? Представь, Европа корчиться от наркотиков. Гибнут десятки молодых людей, калечиться жизнь тысячам. А источник один, молодой офицер, тоннами перекидывающий это зелье несчастным людям. Он неуловим, его не могут уличить. Общественность и полиция просят нас, помогите, и мы пришли к такому варварскому методу.
- То есть, вы хотите его убить?
- Это бесполезно. Нужно оперировать корень, а не отросток. Мы не хотим ни кого убивать и для этого пригласили Алекса, чтобы он понял, чем занимается он и его руководители. Мы хотим, чтоб он одумался и помог нам избавиться от этого кошмара.
- Я что-то недавно слышал такую же фразу.
- Ты говоришь о полковнике Джеймсе Морисоне? Он нас и попросил, что бы мы показали тебе это, - Селим махнул рукой на проплывающих касаток.
- Пойдемте, пообедаем, - сказал Девид.
Мы пошли по мосткам к домикам института, разбросанным на берегу.
На обратном пути на носу яхты сидели я, Мариам и Альма.
- Мне кажется, ты попал в безвыходное положение, Алекс, - глядя на меня большими глазами, сказала Альма - Ты все знаешь, а сделать ни чего не можешь. Ты должен что-то придумать, иначе ты погибнешь.
- Я не могу только понять одно, - продолжила разговор Мариам - Почему я и Альма должны знать об этом кошмаре. Зачем меня отец впутал в эту историю.
- Дурочка, - за меня ответила Альма - Отец твой, великий психолог. Он ведь не вербует Алекса в разведку, не предлагает ему совершить подвиг и уничтожить русскую базу. Он предлагает русскому офицеру одуматься и для этого нужны не только убеждения крутых мужчин, как наш Селим и Девид, но и теплые женские руки, которые бы не позволили деликатному Алексу сразу сказать, 'Нет'. Мне кажется, что выбор полковника Морисона оказался удачным. Я имею в виду Алекса и нас. Не так ли, Алекс?
- Ты во многом права, Альма. Обрабатывает меня полковник очень удачно. Но я действительно в безвыходном положении.
- Бедненький, - Мариам прикоснулась к плечу ладонью.
- По-моему несчастненький, - Альма сложила ноги и обняв их руками, пояснила - Он столько раз видел смерть, дрался, был ранен и завтра ему дадут приказ опять идти умирать. Он безропотно пойдет. Чем это кончиться, по-моему ясно. А вот главное, за что?
- Брось ты его обрабатывать. Ему и так сегодня много досталось.
- Сдаюсь.
Альма распрямила ноги и от удара пяткой, я чуть не вылетел за борт.
Афанасьев ходил по каюте из угла в угол. В руках он держал мой новый рапорт.
- Я не могу его пропустить, Александр Николаевич. В то что здесь написано, ни один из наших мудаков не поверит. Мало того, на нас навешают столько собак, что из этого дерьма точно ни когда не вылезешь.
- Товарищ капитан, мне честно говоря, наплевать, что подумают в верхах. Я тоже думаю, что в бочках наркотик.
- Заткнитесь, товарищ капитан-лейтенант. Это не вашего ума дело, что в бочках. Мы в армии и нам надо думать только как выполнить порученное нам задание. Завтра выходим в море.
Приготовьтесь. Я пойду первый.
Мы вышли из брюха корабля вчетвером: Афанасьев, я и два аквалангиста. Предчувствие беды натянуло мои нервы до предела. Мы отошли от корабля только на 100 метров, когда появились они. Первая касатка лениво вильнула хвостом перед нашим носом и пересекла курс. Я засигналил фонариком, призывая вернуться. Все сгруппировались и повернули обратно. Вокруг нас замелькали громадные рыбины. Как и в тот раз, вдруг все изменилось. Касатки начали строиться в боевые порядки. Перед нами был нестройный клин касаток, под нами, тоже группировался клубок этих тварей. Мы вытащили кинжалы и двинулись вперед, решив пробиться к кораблю.
Удар с низу был неожиданным. Касатка врезалась в нашу группу и рука Афанасьева исчезла в ее кривой пасти. Бок проскальзывал передо мной и я успел ударить ее кинжалом ниже центрального плавника. Касатка дернулась и рванула через строй передового отряда. Я вылетел из группы ребят вместе с ней, не выпуская рукоятку кинжала из рук.
Удар головой о днище корабля, привел меня в чувство. Где-то далеко мелькнул хвост касатки. Кинжал приварился к руке и, кажется, ни какая сила не могла разжать кисть. Я поплыл к люку корабля.
