вечера. Отец читал бы лекции, ссылался на моральный кодекс, грозил вмешательством комсомола. Мать приводила бы дурные примеры из жизни художников... А Витька не раз приходил домой пьяным и хоть бы что. Не знаю, как Витькин отец командовал на фронте, но перед Витькой он все время в обороне.
Сели. Шум. Радиола. Витька во главе стола.
- Прошу не церемониться... Юра, тебе чего: водки или коньяку?
- Я не буду пить.
- Нелька, расшевели его!
В школе ее всем ставят в пример, а тут - губы намазаны, ресницы накрашены, нога на ногу, коленка блестит, как бронзовый пятачок...
- Юра, водки или коньяку?
И - чмок!
- Прекрати.
- Что ты нашел в этой несчастной Таньке?
- Прекрати.
- Медуза какая-то.
- Прекрати, тебе говорят!
Насели на меня, выпил я рюмку.
- Потанцуем!..
Пригасили свет.
- Юрочка... - Это Нелька. - Пойдем?
Я пошел. Танцую я прилично. Мама считает, что современный мужчина должен уметь танцевать, и я танцую иногда с мамой, когда бываю с ней на каких-нибудь вечерах. Но тут...
- Ты что это делаешь? - говорю Нельке. - Убери ногу...
- Дурачок...
Я взял ее за руку, подвел к дивану.
- Сиди!
- Юрочка, ты чересчур целомудрен...
Юре стало противно. Не должен он был встречать Новый год, если Таня не может. Встал. Кто танцует, кто закусывает. Радиола гремит. Вышел в холл. Так Витька называет прихожую. Оделся. Витька вслед: 'Ты куда?' - 'В уборную'. И - ушел. На станцию. Мимо запорошенных снегом дач. Кое-где горит свет. Доносится музыка. А Юра рад, что ушел...
Все долгие дни каникул Юра не видел Таню. А когда в первый день занятий подошел к ней - убежала. Дождался у выхода.
- Таня!
- Нам не о чем говорить.
И так изо дня в день. Избегает. Решительно избегает. В конце концов у Юры тоже самолюбие...
Учится Таня все хуже. Не по себе ей. Восковая стала какая-то.
Светлана Павловна тоже пробовала с ней говорить.
- Нет, ничего, Светлана Павловна. Ничего со мной не творится. Хорошо, я мобилизуюсь.
Юра ее еще раз подстерег:
- Таня!..
- Нам не о чем говорить...
Какая-то обреченность слышалась в ее голосе...
Видел, как она переживает, но чего-то я недопонял...
День от дня она все заметнее сторонилась людей. И вдруг исчезла. Случилось это в апреле. Не пришла в школу. День, другой, третий... Решили, что заболела. Прошла неделя. Тани нет.
Юра к Полухиной:
- Клава, надо узнать...
- Больна.
- Сходи или пошли девочек.
Сходила.
- Ты знаешь, уехала на целину.
- Перед самыми экзаменами?
- И я не понимаю.
- Адрес спросила?
- Мать говорит, не знает.
В классе только и разговоров о Тане. Уехала перед самыми экзаменами!
А тут подходит к Юре Майка, подруга Нельки:
- Мне надо тебе что-то сказать...
Вышли из школы. Майка улыбается:
- Это из-за тебя.
- Что?
- Танька уехала.
- Почему из-за меня?
- После встречи Нового года Нелька нарочно зашла к Таньке. 'Не поехала встречать Новый год? Вот и потеряла Юрку! Он мне там в любви объяснился...' В общем, раскрыла Тане глаза.
На следующий день Юра говорит Нельке:
- Ты что наделала?
- Выдала желаемое за действительное!
ПОИСКИ
Юра не помнил номера дома, не знал номера квартиры, но самый дом знал хорошо. Старый двухэтажный дом. Первый этаж. Соседи Сухаревых по квартире какая-то санитарка да инженер с женой, которые приходят только ночевать.
Пошел под вечер. Позвонил. Дверь открыла простоволосая тетка с желтым одутловатым лицом. Юра сразу подумал: вряд ли у них найдутся точки соприкосновения.
- Мне... маму Тани Сухаревой.
- Стучите налево.
Оказывается, соседка.
Налево так налево. Постучал.
- Заходите.
Вот где обитала Таня! Скромно обставленная комната. За шитьем у окна женщина. Вот какая у нее мать! Нестарая. Даже красивая. Две косы вокруг головы. Темно-русые, без малейшей седины. Большелобая. Холодные голубые глаза. На щеках легкий румянец. Бледные губы... Не похожа на Таню. И чем-то похожа... Белая блузка, темная юбка, тупоносые туфли на низком каблуке... Ничего не осталось от деревенской девушки, какой она когда-то появилась в Москве.
Вопросительный неласковый взгляд.
- Здравствуйте. Я... товарищ Тани. Мы учимся в одном классе. Мы хотим знать... В смысле - ее товарищи. Она так неожиданно уехала. Мы хотим узнать ее адрес.
А Танина мать молчит. Откладывает шитье в сторону. Встает. Сцепила спереди руки. Мало сказать, что взгляд ее недружелюбен. Она не произнесла еще ни слова, но Юра понимает, что она знает кто он, знает все.
- Это вы тогда привезли Таню на такси? Напоили пьяной и привезли?
- Я не напаивал...
- Так вот, молодой человек, Таня уехала, и незачем вам больше сюда ходить.
Все-таки Юра пытается что-то сказать:
- Тане необходимо... закончить... школу. Понимаете? Комсомольская организация поручила мне...
А мать свое:
- Хватит! Каждый день...
- Что каждый день?
- Начала пропадать. И утром. И вечером...
- Да не бывала она у меня!
