на ноги; а то что же это... Я один не справлюсь, понимаешь? Мы вдвоем должны.
- Но почему я должен?! - крикнул отец. - По какому закону я обязан расхлебывать кашу, которую она заварила, мы четырнадцать лет врозь, смешно!
- Вот - потому что тебе смешно, а ей не смешно, вот потому ты и обязан! - сказал молодой резко.
Олег стоял у отцовской двери. Он не подслушивал, просто считал необходимым дослушать этот разговор. И, стоя у закрытой двери деловито и нахохленно, с руками, засунутыми в карманы, он дослушал до конца.
- ...Когда позвонить тебе? - спросил молодой.
- У нас сегодня что? - спросил отец покорно. - Позвони в пятницу.
- Пока, - сказал молодой.
- Будь здоров, Володя.
Олег ушел в свою комнату. Было бы в высшей степени глупо и бестактно подвернуться им сейчас под ноги... Хлопнула выходная дверь.
Он вернулся в столовую. И отец туда входил из передней.
- Кто это был? - спросил Олег. - Папа, кто это? - повторил он, вслед за отцом войдя в кабинет.
- По делу, - отрывисто ответил отец. Он стоял спиной к Олегу, закуривая.
- Почему он говорит тебе 'ты'?
- Тебе показалось.
- Ну что ты, папа, что за ерунда... Это мой брат?
Отец оглянулся. Рука с папиросой дрожала у губ.
- Я не позволю задавать вопросы! - закричал он гневно и бестолково. Кто, что, почему!.. До всего дело... Ни малейшего уважения... Воспитали! Иди, я занят!
И Олег вспыхнул. Взрослые люди, мыслящие люди, и вдруг ложь и истерика!
Хорошо. Он будет действовать так, как находит нужным.
Кто запретит ему? И разве можно иначе?
...Наклонясь над гулким пролетом лестницы, он позвал:
- Володя!
15
Он выскочил на улицу. Охватило ветром, снегом. Запахнул пальто на груди, озираясь.
Вдоль набережной несся мелкий снег, и в обе стороны уходили под фонарями темные фигуры, - который из этих людей был брат?.. Олег крикнул в косо несущийся белый дым:
- Володя!
Изо всех сил крикнул.
На крик оглянулись двое. Один остановился. Олег побежал к нему, тот стоял и ждал.
- Володя?
- Да? - откликнулся Володя сдержанно.
- Здравствуй!
Володя молчал.
- Я Олег Якубовский.
Они пристально всматривались друг другу в лицо.
Володя протянул руку.
- Владимир Якубовский.
- Послушай, нам надо поговорить, - сказал Олег, задыхаясь от волнения, но озабоченно-деловым тоном.
- Ты уверен, что надо?
- Да. Уверен.
- О чем?
- Я хочу тебе сказать. Очень важное.
Володина настороженность причиняла Олегу боль.
- Важное?.. Ладно, проводи меня до остановки. Мне на Кировский завод.
- Ты работаешь на Кировском заводе?
- Собираюсь.
- Послушай, тебе сколько лет?
Слова срывались с Олеговых губ без задержки, бурно.
- Шестнадцать. А тебе четырнадцать, верно?
- Ты знаешь, - значит, ты знал обо мне? Что я существую - ты знал?
- Знал.
- Давно?
- Всегда знал.
- Что ты говоришь. А я о тебе никогда... ничего... Любопытно, зачем они это делают? Как ты считаешь?
- Что делают?
- Ну вот это: что я не знал о тебе совершенно. Зачем они скрывают? А? Из педагогических соображений?
- Не знаю! - ответил Володя, поведя плечами. Он никогда не понимал, для чего нужно отцу и мачехе скрывать, наводить туман... Олегу, видимо, это так же ненужно и обидно, как ему, Володе.
- Оберегают наши юные души? Или боятся нашего осуждения?
- Может, и то и другое, - сказал Володя.
- Боятся, чтобы я не осудил отца. Бедняги. Тоже ведь нелегко - вечно бояться осуждения, верно?
- А еще бы. Так вот поэтому не надо скрывать.
- Конечно! Насколько лучше - откровенно! Сообща можно все обсудить и решить, и ни у кого ни перед кем не будет страха.
Они шли рядом по кромке Марсова поля, утонувшего в сугробах. Снег был в спину, не мешал.
- Постой, не беги так. Я хочу тебе сказать. Из-за того, что у них там между собой что-то получилось или, наоборот, не получилось, разве значит, что мы не должны быть братьями? Не только по фамилии, ты понимаешь? - а вообще.
- Нет, конечно, - снисходительно согласился Володя. - Я разве говорю, что значит?
- Ты не говоришь, но ты уходишь от меня.
- Ты не думай, пожалуйста, что я к тебе что-то такое питаю. Какие-нибудь нехорошие чувства. И не думаю питать, чего ради. Просто меня парень ждет.
- Что за парень?
- Один парень, мы с ним работали на военном заводе.
- Танковый завод?
- Завод, где директором товарищ Голованов, - все, и больше ничего.
- Ах, понимаю... Послушай, это ты про свою маму говорил, что ей очень плохо?.. Извини, я слышал. Она сильно больна, да?
- Об этом не будем, - сказал Володя.
- Хорошо. Извини. Послушай, а где ты живешь? У тебя есть где жить?
- Есть, - ответил Володя, с некоторым высокомерием: Олег, кажется, взялся его опекать. - Хочешь, приходи в гости.
Олег понял, что задел Володю, и огорчился.
- Хорошо, - сказал он, присмирев. - Спасибо. Я зайду, если разрешишь.
Дошли до остановки.
- Я с тобой, можно? - спросил Олег.
Его тревожило, что они сказали друг другу слишком мало, ничтожно мало даже для первой беглой встречи.
- Провожу до завода, не возражаешь?
- Валяй, провожай, - ответил Володя. Его неудовольствие уже прошло. Было приятно, что Олег просит у него разрешения кротким голосом, как и подобает младшему брату.
'Какие бы у нас были отношения, - подумал Володя, - если бы мы росли вместе?'
