— На неделю раньше срока, — согласился он. — В следующем месяце мы уезжаем в Японию, и мне хотелось до этого полностью все устроить.
— Да? — сказала Дженнифер.
— Феба согласилась пожить здесь. Через несколько недель у нее кончается договор аренды квартиры, и я ей предложил наш дом за невысокую цену. Это дело стоящее — быть уверенным, что дом в надежных руках.
Так вот за что Феба пыталась поблагодарить его в «Браун дерби»!..
— Да уж, ты времени зря не теряешь!
Странно, но сейчас, зная, что не собирается сдаваться, Дженнифер не чувствовала гнева, который должен был бы душить ее от такой наглости.
Я тебя очень люблю, дорогой, думала она, переходя с Ричардом из комнаты в комнату и показывая, где лучше поставить диван, а где — стол. Но в тебе есть нечто такое, дружок, что мне совсем не нравится.
Она не могла понять, как человек, разумный во всех отношениях, может быть столь слеп.
У Дженнифер было достаточно времени подумать об этом, поскольку с пятничной почтой письмо от Элисон еще не пришло и она могла предъявить свой сюрприз только после очередного уик-энда.
Несмотря на их беседу, Ричард вел себя так, словно жена полностью согласилась с его планами. Он уже уладил дело с Фебой; теперь он начал исподволь формировать гардероб Дженнифер, подарив ей брошюру, призванную помочь гостям Японии приспособиться к местным обычаям.
Пытаясь взглянуть на вещи глазами мужа, Дженнифер видела, как все действительно получается стройно и логично: он зарабатывает кучу денег, путешествие будет великолепным, они не разлучатся и даже смогут завести ребенка.
Она знала теперь, что ее злит, решила Дженнифер вечером в воскресенье, расчесывая волосы на ночь. Это — ощущение, будто она на самом деле не существует. Она всего лишь «супруга». Женщина, пригодная на все случаи жизни и выходящая на первый план только для того, чтобы сказать нечто блестящее и остроумное, оправдывающее замужество за столь выдающимся человеком.
Но Ричарду бесполезно даже пытаться объяснять это. Он скажет, что никогда не полюбит никого, кроме нее, и никогда не спутает ее с какой-то там «супругой». Почему у нее нет подходящих слов, чтобы выразить то, что наболело? Ох, как она надеялась, что ее план сработает! Потому что если нет... Об этом лучше даже не думать.
Ричард пришел через несколько минут.
— Ты выглядишь великолепно! — Как собственник он оглядел ее тело, мягко обрисованное ночной рубашкой цвета персика.
Дженнифер сидела вполоборота к нему перед туалетным столиком. Ей были видны его худые мускулистые ноги под коротким вельветовым халатом и полуобнаженная грудь, покрытая курчавыми волосками.
— Ты тоже смотришься что надо!
— Хочешь меня потрогать?
— Еще бы! Ах, ты просто большой, красивый самец!
Он сгреб ее в охапку, и она хихикнула, чувствуя его дразнящую плоть сквозь тонкую ткань рубашки.
Они ласкали друг друга медленно и нежно. И все же, несмотря на всю тягу к Ричарду, бессвязные мысли не давали Дженнифер возможности сосредоточиться на любви.
Образ Японии, сошедший со страниц географической энциклопедии, казалось, незримо витает в уютной спальне. Даже прижимаясь губами к его плоскому животу, Дженнифер пыталась понять, способен ли он покинуть ее, быть может, навсегда. Потому что у нее не было сомнений, что в мире найдется немало женщин, готовых все бросить и пойти за Ричардом туда, куда он захочет.
А почему же не она? — спросила Дженнифер сама себя несколькими секундами позже, лежа поперек кровати и чувствуя его горячее дыхание у себя на шее. И тут же ответила: потому что она больше не девятнадцатилетняя студентка, а женщина, и хочет прожить оставшуюся жизнь с любимым мужчиной как женщина, а не как лоза, обвившаяся вокруг дуба.
— Эй! — Ричард приподнялся на локте. — Что с тобой? У меня такое чувство, что здесь только половина тебя.
— Ох, прости... — Дженнифер покраснела. — Ну... в общем, ты прав.
Он кивнул.
— Я так увлекся делами, что стал немного бесчувственным. Я это знаю и впредь учту, Дженнифер. Для тебя это серьезная перемена и небезболезненная. Кстати, ты уже подала заявление о длительном отпуске?
— Знаешь, а я ведь не согласна с твоим планом, — заметила она.
Ричард шумно вздохнул.
— План — замечательный, не спорь, — сказал он. — Когда еще у тебя будет возможность пожить в такой интересной стране? И как еще мы можем не разлучаться?
— Не знаю.
Дженнифер выпрямилась, натянув на себя одеяло.
— Мы собирались поговорить, помнишь?
— Ладно, давай поговорим!
Ее так и подмывало рассказать ему о своем плане, но осторожность удержала ее от этого. Лучше держать его в запасе. Он еще мог понадобиться.
— Я тебя люблю, — сказала Дженнифер.
— Неплохое начало, — улыбнулся он. — Я тебя тоже.
— Как ты представляешь себе наше будущее? — спросила Дженнифер. — Допустим, мы уехали в Японию. Отлично, спустя восемь месяцев мы вернулись домой. Что дальше?
— Поживем — увидим! — Он сел, обхватив руками колени. — Может быть, ты будешь беременна.
— Возможно.
— Естественно, ты захочешь побыть дома.
— И мы не будем путешествовать? — допытывалась она. — Ведь ребенок может этому помешать. Не находишь?
— О, дети вполне транспортабельны! — Ричард легко отмахнулся от ее возражений, а Дженнифер мысленно представила себя в номере сомнительного отеля с кучей грязных пеленок. — И для них будет огромным удовольствием повидать мир!
— А как насчет моей карьеры юриста?
— Она всегда будет при тебе, если захочешь... В частности, ты можешь быть очень полезна при заключении моих контрактов.
Дженнифер понадобилось все ее самообладание, чтобы не взорваться при этом заявлении. Полезна для его контрактов, как же! Перед ней возник образ женщины в фартуке: в одну руку ей вцепился хныкающий малыш, а другой она помешивала суп в кастрюле, одновременно проглядывая юридический документ, пришпиленный к папке с медицинскими рецептами.
— Об этом поговорим позже, — сухо сказала Дженнифер.
— О чем тут говорить? — Ричард насторожился.
— О том, разобью я тебе голову щипцами для завивки волос или нет, — отрезала она. — Давай спать. У меня нет настроения заниматься любовью.
— Так я и думал... — Ричард выключил свет и нырнул к ней под одеяло. — Я тебя очень люблю, Дженни. И я все тщательно продумал. Вот увидишь, я прав.
Черта с два, подумала она, но вслух сказала только:
— Спокойной ночи, милый. Может быть, утром мы оба все увидим другими глазами.
На следующий день почта принесла письмо от Элисон.
