Я здесь, — откликнулась Ехонала.
Склонив голову и отвернув лицо в сторону, она робко пошла вперед. Голос ее прозвучал нежно и едва слышно.
А, эта весь день опаздывала, — громко сказала главная обряжающая. — Когда другие встали, она еще спала. Потом не хотела сама мыться и одеваться. Позавтракала прямо как крестьянка — проглотила целых три миски проса! А теперь изображает из себя дурочку. Не знаю, может, она и в самом деле дурочка.
Ехонала, — зачитал главный евнух высоким резким голосом, — старшая дочь покойного Чао, выходца из знатного рода. Ее опекун — досточтимый Муянга. Была зарегистрирована в Северном дворце два года назад в пятнадцатилетнем возрасте. Теперь ей семнадцать.
Он поднял взгляд от бумаги и стал внимательно смотреть на Ехоналу. Она стояла перед ним, склонив голову и глядя в пол.
Это ты и есть? — спросил он.
Я, — ответила Ехонала.
Проходи, — приказал главный евнух. Но его глаза продолжали следить за ней.
Затем он встал и приказал младшим евнухам:
Девушек отвести в Зал ожидания. Когда Сын неба будет готов принять их, я сам представлю каждую по очереди перед троном Дракона.
Девушки ждали четыре часа. Служанки устроились рядом с ними, выражая неодобрение, если у кого- то помялся атласный халат или же выбилась прядь волос. Время от времени служанки пудрили претенденткам лицо или снова подкрашивали им губы. Дважды было разрешено попить чаю.
В полдень из дальних дворов донесся шум. Затрубили рога, забили барабаны, ритм приближающихся шагов отбивался гонгом. В Зал ожидания вошел главный евнух Ань Дэхай и с ним младшие евнухи, среди которых выделялся молодой, высокий, худой человек. И хотя лицо его было уродливо, он настолько поражал своей смуглостью кожи и необычным орлиным взором, что глаза Ехоналы невольно задержались на нем. Евнух тут же поймал ее взгляд и, в свою очередь, ответил дерзким взглядом. Ехонала отвернулась. Это не укрылось от главного евнуха.
Ли Ляньинь, — закричал он, — почему ты пришел сюда? Ведь я приказал тебе ожидать с девушками четвертого класса.
Без единого слова молодой евнух покорно покинул зал. Затем главный евнух обратился к девушкам:
Молодые дамы, вы должны ждать здесь, пока не вызовут ваш класс. Сначала вдовствующая императрица представит Сыну неба первый, затем второй. Только после того, как они будут просмотрены и император сделает свой выбор, то и вы, третий класс, сможете приблизиться к трону. Помните, вы не должны смотреть на императорское лицо. Это он будет смотреть на вас.
Ему никто не ответил. Пока он говорил, девушки стояли молча, понурив головы. Ехонала была последней, на вид — самая скромная, но сердце ее отчаянно билось. Ведь через несколько часов, даже через час или того меньше, в зависимости от настроения Сына неба, может наступить самый значительный момент в ее жизни. Император взглянет на нее, оценивая, и в это короткое мгновение она должна заставить его почувствовать всю силу своего обаяния.
Она подумала о своей кузине, которая, возможно, в эту минуту проходила перед императором. Сакота была милой, простой, похожей на ребенка девушкой. Сестра покойной супруги, которую император любил еще принцем, она почти наверняка будет, выбрана. И это хорошо. Ехонала жила с ней вместе с трехлетнего возраста, когда после смерти мужа ее мать поселилась в доме деверя. Сакота всегда подчинялась ей, во всем доверяла и искала у нее поддержки. Кузина даже может сказать о ней императору: «Моя родственница Ехонала красива и умна». В ту последнюю ночь, когда они спали в одной постели, Ехонале хотелось попросить Сакоту: «Замолви за меня слово».
Но она была слишком горда и промолчала. Милая, нежная Сакота обладала своим, пусть наивным и детским, но достоинством, которое не допускало панибратства.
Ожидающие девушки зашептались. Кто-то принес известие из Зала аудиенций. Первый класс был уже просмотрен. Сакота была выбрана первой императорской наложницей. Класс второй был немногочислен. Значит, еще час…
Этот час еще не истек, когда вернулся главный евнух.
— Пришло ваше время, — объявил он. — Готовьтесь, молодые дамы. Императору начинает надоедать эта процедура.
Девушки построились друг за другом, и служанки в последний раз поправили им волосы, подкрасили губы. Смех прекратился, все замолчали. Одна из соискательниц упала в обморок, и служанка, чтобы привести несчастную в чувство, пощипывала ее за руки и за мочки ушей. В Зале аудиенций главный евнух уже объявлял третий класс. Каждая из девушек, услышав свое имя и возраст, должна была войти в зал. Одна за другой девушки проходили перед императором и вдовствующей императрицей. Но Ехонала ушла со своего места. Как бы забывшись, она гладила маленькую дворцовую собачку, которая прибежала в открытую дверь. Это было тщедушное существо, таких собачек специально недокармливали в щенячьем возрасте, дабы помешать росту, и они оставались настолько маленькими, что их без труда можно было спрятать в широкий рукав.
— Ехонала! — вызвал главный евнух.
Служанка уже исчезла. Ехонала продолжала играть с собачкой. Она обманывала себя, что будто забыла, где находится и зачем. Теребя собачку за длинные уши, она смеялась в сморщенную мордочку, которая была не больше человеческой ладони. Ехонала и раньше слышала об этих собачках, походивших на маленьких львов, но простым людям не дозволялось держать их, и здесь она впервые увидела такую.
— Ехонала! — провопил над ней Ань Дэхай, и она поспешно поднялась.
Он схватил девушку за руку:
— Ты забыла? Ты с ума сошла? Император ждет! Говорю тебе, он ждет — о, за это ты заслуживаешь смерти…
Она вырвала руку. Главный евнух отошел к двери и снова выкрикнул ее имя.
— Ехонала, дочь Чао, ныне покойного, племянница Муянги из Оловянного переулка. Возраст — семнадцать лет, три месяца и два дня…
Она вошла спокойно и непринужденно двинулась по огромному залу. Ее длинный халат из розово- красного атласа спускался до кончиков расшитых маньчжурских туфель на белых подошвах с каблуком посередине подошвы. Сложив свои красивые узкие руки на талии, она прошествовала перед троном, не повернув головы.
— Пусть пройдет снова, — сказал император.
Вдовствующая императрица разглядывала Ехоналу с невольным восхищением.
Предупреждаю тебя, — прошептала она, — у этой девушки неистовый характер. Это видно по ее лицу. Она слишком сильна для женщины.
Она красива, — возразил император.
Ехонала все еще не поворачивала головы и не видела говоривших.
— А какое значение имеет ее характер? — продолжал император. — Едва ли она будет сердиться на меня.
У него был мальчишеский голос, тонкий и нетерпеливый. Голос матери, напротив, был глубоким и неторопливым, он казался мудрым от прожитых лет.
Лучше не выбирать сильную женщину, которая к тому же еще и красива, — рассудительно объясняла она. — Отдай предпочтение той, которую ты видел во втором классе, — умное лицо, приятно выглядит, но…
Грубая кожа, — возмутился император, — похоже, что в детстве она переболела оспой. Несмотря на пудру, на ее лице видны отметины.
Ехонала теперь находилась прямо перед ним.
— Стой, — приказал император.
Она остановилась перед ним в профиль, с поднятой головой. Глаза смотрели куда-то вдаль, как будто ее сердце находилось далеко отсюда.
