никто не пострадал. Цель нападения была определенная: Сандро и его трудолюбивая команда из трех человек. Когда я заглянул в комнату отдыха, обитой кожей, то мне показалось, что под ногами следователя хлюпает кровь. Потом понял: игра теней. Мои товарищи были искромсаны автоматными очередями: пулевые отверстия на телах червоточили. На лицах выражение недоумения и какой-то детской обиды, будто отняли жизнь, точно игрушку.
Я переговорил со следователем и вышел на улицу. У меня не было смысла задерживаться: понятно, что случилась «утечка» и противник решил действовать самым радикальным способом.
Через день на городской свалке был обнаружено поврежденное тело хакера. У него было крайне обиженное выражение лица, словно его подло обманули. Больше у меня не возникало вопросов. Какие могут быть вопросы к трупам и трупоукладчикам.
Я остался один, но у меня преимущество: дискетка. Это гарантия моей жизни. Пока этот предмет у меня, буду жить.
Господа фальшивомонетчики зависят от меня, равно как и я от них, у нас обоюдоострый интерес, но я хочу заставить их понять, что они на этой навозной земле гости. Их здесь терпят до поры до времени и не надо злоупотреблять добросердечным радушием. В противном случае вместо румяных барышень с хлебом и солью их встретят ядерными залпами системы «Тополь». А это очень неприятно, господа, когда твоя бессмертная душа сгорает в атомно-огненной плазме, как тряпка.
И я не удивился, когда услышал спокойный голос госпожи Литвяк по телефону. В одном ошибся: она старательно играла в чужую игру, не осознавая, как это серьезно для её же здоровья. Я слушаю её и вижу: идет снег. Он покрывает выстуженную декабрьскую землю и скоро следов разложения на ней не будет видно — не видно из-за природного савана.
Я сижу на кухоньке и смотрю в окно на падающий снег. В моих руках телефонная трубка. Я говорю и чувствую: кипит моя кровь, отравленная ненавистью. Но я выдержан и даже безразличен, нельзя показывать врагу свою слабость. Равнодушие бесит его куда сильнее крика.
— Вы меня слышите, Алекс, — спрашивают меня. — Вы понимаете о чем речь?
— Конечно, — отвечаю. — Прекрасно слышу и прекрасно все понимаю.
— Мы вынуждены себя так вести, — говорят мне. — Вы понимаете? У нас нет другого выхода.
— Мне надо подумать, — говорю я. — Имею я право на это. Не так ли?
— Разумеется, подумайте.
Я прекращаю переговоры по телефону и чувствую на губах кровь — запах крови напоминает мне океанский бриз.
Когда-то я мечтал купить райский островок в океане и там жить. Жить вместе со своими детьми — с выросшей дочерью и маленьким сыном. Мы бы гуляли по острову и сбивали кокосы на головы папуасам.
Но боюсь у меня сейчас очень серьезные проблемы. Те, кто решил облагоденствовать мой народ рождественским Чудом, переступили невидимый рубеж, а, следовательно, поставили себя вне закона. Они через госпожу Литвяк сообщили, что мои дети находятся под их контролем и если я…
— Мне надо подумать, — сказал я.
Мои враги не понимают: они подписали себе смертный приговор. Теперь их никто и ничто не спасет. Винтовка с оптическим лазерным прицелом — самое действенное средство против подобных уродов.
Почему они пошли на это? Думаю, им есть что терять. Они теряют огромную колонию, все ещё щедрую природными ресурсами. Они хотят за бесценок скупить колоссальные пространства с нищим рабским народцем, маня его искрящимся рождественским фейерверком. Они уверены, что большинство из нас, как дети, верят в новогоднее чудо и мечтают, проснувшись по утру, босиком бежать к елке и там, под ватой с цветными пятнышками конфетти сыскать подарок от Деда Мороза.
Я же не верю в подобные чудеса. В нашем мире есть семь чудес света, все остальное — ложь.
Сейчас для меня весь смысл жизни сфокусировался в мертвом пластмассовом куске телефона. Я знаю скоро он оживет веселенькой песенкой: фьюить-фьюить. В этом заинтересованы все стороны: мне нужны дочь и сын, им — дискетка. Мне нужны миры, похожие на меня, им — власть над всем миром. Одного они не понимают, что этого невозможно добиться без души, свободной и вечной.
— Фьюить-фьюить!
Я вижу человека, он похож на меня. Человек тянет руку к телефону:
— Да?
— Итак, вы подумали, Алекс?
— Да.
— Вы согласны на наши условия.
— Да.
— Прекрасно, — говорят мне. — Называйте любую точку в городе.
В подобных экстремальных положениях мой мозг обрабатывает информацию, пожалуй, лучше и быстрее, чем ПК — персональный компьютер.
Мои враги допустили просчет, решив поиграть в великодушие. Или у них были свои виды на меня? Не знаю, но пока они ждали ответа на свой вопрос, я молниеносно «обсчитал» всю ситуацию и назвал место встречи: площадка перед входом ЦПКиО имени М. Горького.
… На асфальтовой площади мела поземка, ветер был жестким, будто из жести. Парк не работал и его центральная арка мутнела в метели, похожая на помпезное видение из прошлого. Темнели бойницы касс, удобных для видения ближнего боя.
Погода была удачной для того, чтобы выйти живым из акции. Мой внедорожник находился под защитой казенного малоэтажного здания и я, сидя в машине, внимательно отслеживал обстановку, стараясь предугадать действия врага, которые давали всяческие гарантии в отношении моих детей. Более того были готовы оплатить мой скромный труд все тем же миллионом долларов.
Услышав об этом, я посмеялся про себя: зачем платить такую сумму, если её можно не платить. Стоимость моей жизни — одна у.е. (условная единица) и поэтому никак не верю, повторю, в доброго Деда Мороза с заплечным атласным мешком, набитым «зеленым» счастьем. Скорее всего в этом мешочке будет трепаться килограммовый кус пластита, при взрыве которого от счастливчика не остается ничего — даже тени.
Мотор джипа работал на холостых оборотах, печка дышала теплом, на сидение под рукой покоился «Стечкин», готовый к боевым действиям. Шквалистый ветер рвал снежную пелену. В её прорехах замечались автомобили, скользящие по мерзлому Крымскому мосту.
Наконец вижу: из механизированного потока на площадку медленно выруливает «Мерседес» и два боевых джипа с проблесковыми «маячками». Затем, выполняя предварительную договоренность, лимузин останавливается в центре площадки.
Странное дело, я не чувствую опасности. Почему? Такое впечатление, что нахожусь под надежной защитой. Защитой кого? Мобильный телефончик оживает: фьюить-фьюить. В трубке плещется насмешливый голос госпожи Литвяк:
— Алекс, мы на точке.
— Точка, точка, запятая — вышла рожица кривая, — говорю я и передергиваю рычаг скорости передач.
Дальнейшие события развиваются банально, как в плохом фильме о трудовых буднях Службы безопасности.
Когда мы, я и госпожа Литвяк со своим специалистом-хакером сидели в джипе и вели наши «торги», неожиданно раздался мощный танковый гул и в одно мгновение вся площадка перекрывается… снегоуборочными громоздкими машинами.
— Сука! — визжит Катенька, вникая в суть происходящего. — Мы твоих выродков…
— Поздно, — спокойно отвечаю я. — Ваши не пляшут, мадам, — понимая, что так глобально и просто могут работать только мои бывшие коллеги. А увидев генерала Старкова, выбирающего из казенного авто в метель, нервно улыбаюсь: сукин сын, похоже, он задействовал меня во всей этой истории, как рыбак живца.
— Прости, — ответил на мои возмущения. — Так надо было, Алекс.
— А Сандро почему подставили?
