синющие глаза, которые ровным счетом ничего не выражали.
— Эй! — окликнул Рогов активного охранника. — Давай-ка «Скорую» вызывай, быстро! Охранник затоптался рядом:
— Слушай, мужик, а ты чего тут распоряжаешься? Топал бы ты отсюда, ладно? Мы тут и без тебя разберемся.
Рогов встал во весь рост, но даже так он доставал охраннику только до подмышек, а осознавать свои, скажем так, очень средние габариты нашему сыщику никогда не нравилось. Кроме того, охранник демонстративно поигрывал перед ним своей гладкой мускулатурой, рельефно выпирающей под черной униформой, и тем еще ощутимее действовал ему на нервы.
— Как же я уйду, когда я свидетель? — как бы с подобострастием осведомился Рогов.
— Вот потому-то ты и уйдешь, — приветливо улыбаясь, ответил охранник. — Собирай свои харчи и шуруй, не доводи домочадцев до инфаркта…
Все ясно, парень сам хотел быть героем, а если и не героем, то уж, по крайней мере, не кандидатом на увольнение. А такое развитие событий, на взгляд Рогова, не исключалось, поскольку охранник, увы, не оказался в нужном месте в нужное время. Но это уже то самое десятое дело, которое Рогова не касалось. А потому он спокойно отвел в сторону мощную длань магазинного амбала, коей тот вроде бы намеревался придать ему ускорение, извлек из нагрудного кармана удостоверение и повторил как можно спокойнее:
— «Скорую» — быстро!
«Корочки» произвели на охранника должное впечатление. Сначала он весь пожух на глазах, а потом суетливо скрылся за дверью служебного помещения. Рядом осталась только кассирша, которая тупо смотрела на лежавшую на полу девчонку. Эта крашеная дура все еще держала в руках толстенный томище Алены Вереск.
— Ну и зачем ты ее шарахнула? — осведомился Рогов.
— Я ж хотела как лучше, — пробормотала кассирша.
— А главное, нашла чем! Этой дрянью! — Рогов выругался сквозь зубы и наклонился над юной грабительницей, до сих пор не пришедшей в себя. Проверил ее карманы, в которых не было ничего интересного. Всего лишь пара жетонов на метро, смятый носовой платок да еще ученический билет на имя Головко Юлии, учащейся ПТУ № 143. Хороша гангстерша, ничего не скажешь, ума — палата. Пошла на дело с документами, ничего умнее не придумала.
Первыми в магазин примчались милиционеры, причем в таком количестве, словно собрались освобождать захваченное террористами иностранное посольство. Зато «Скорая» не торопилась. К тому моменту, когда она наконец прибыла, Рогов успел более-менее подробно обрисовать обстановку местным пинкертонам, которых особенно поразила история с книжкой. Врач «Скорой», быстренько осмотрев преступницу, благополучно перекочевавшую в разряд пострадавших, с уважением покосился на пудовый «Поцелуй на прощание», как бы мысленно его взвешивая, и почесал затылок.
— А что, может, и сотрясение, — пробурчал он под нос и велел санитарам принести носилки.
Домой Рогов попал только к двенадцати, сильно злой и сильно голодный. Что самое ужасное — пока он изображал из себя героя в магазине, купленные им пельмени растаяли и превратились в месиво из скользкого сырого теста и фарша. Рогов хотел было просто-напросто выкинуть это безобразие в мусорное ведро, но потом решил, что, если изжарить его на сковороде, получится нечто вроде кулебяки. Бросил на сковородку кусок масла посолиднее, подождал, когда оно радостно заскворчало, после чего вывалил сверху расквасившееся содержимое пакета с надписью «Пельмени „Русские“.
Именно в этот патетический момент в прихожей и заверещал телефон, который, как известно, имеет привычку звонить в самое неподходящее время. Рогов вытер руки о полотенце и поднял трубку. Надо отметить, с тяжелым чувством. Ибо ночные звонки сыщикам ничего хорошего не сулят.
— Рогов, ты куда пропал? — спросила трубка голосом дорогого начальства, а именно подполковника Кобылина. Вместе с начальственным баритоном в бобылье житие Рогова проникли еще и звуки музыки, смех и еще какой-то странный звук, напоминающий стук остреньких дамских каблучков. Вечеринка у него там, что ли? Вот и гулял бы себе.
— Так где ты был? — допытывался подполковник, прямо как ревнивая жена.
— Да тут случилось небольшое происшествие… — неопределенно промямлил Рогов.
Подполковник его не дослушал:
— Что там с убийством в ДК?
— Пока никак, — откровенно сознался Рогов, предвкушая скорую расправу.
Так оно и оказалось. Кобылин немедленно рассвирепел:
— То есть как это никак? Рогов вздохнул и приготовился к телефонной выволочке.
— Картина достаточно темная. Свидетелей много, но самого убийства никто не видел. За кулисами было темно, — бубнил он, как пономарь, — орудие преступления еще не найдено, заключения о вскрытии еще нет…
— Хватит жалиться, — перебило его начальство, затем в трубке послышался шорох, красивый и переливчатый смех, и женский голос отчетливо произнес:
— А я не разрешаю в такой день ругать младших по званию, — после чего вновь возник подполковник, который конфузливо сказал:
— Извини, у меня тут небольшое мероприятие… Я тебя понимаю, дело, судя по всему, непростое, а помочь тебе некому. У всех дел невпроворот, а тут еще Ружанский ногу сломал, черт его на эту крышу понес… А знаешь что… Пожалуй, я тебе все-таки организую подмогу. Есть у меня человечек на примете, в понедельник пришлю. А до тех пор ты уж, пожалуйста, сам, будь добр. Ну пока…
Уже в процессе разговора Рогов уловил подозрительный запах, доносившийся с кухни, но не придал этому значения. Неудивительно, грозный рык Кобылина вперемежку с серебристыми колокольчиками кокетливого женского смеха напрочь выбили из его головы память о пельменной кулебяке на сковороде. Так что, когда он вбежал на кухню, дело было уже сделано: над сковородкой поднимался черный чад.
— Чтоб тебя… — с чувством пожелал Рогов. Пожелание предназначалось подполковнику Кобылину.
Глава 6.
НАД ВСЕЙ ИСПАНИЕЙ БЕЗОБЛАЧНОЕ НЕБО
Кирка задерживался. С тех пор как он устроился работать в банк, такое с ним случалось довольно часто, и Викуля не придавала этому особенного значения. До поры до времени, а именно до того момента, когда она увидела его в обнимку с блондинкой-манекенщицей, ныне покойной. Не к ночи будет сказано. Так вот, Викулино беспокойство после закулисного убийства грозило перерасти в тихое помешательство.
Вернувшись домой, она первым делом выслушала автоответчик, сообщивший абсолютно спокойным Киркиным голосом:
— Викуля, у меня переговоры в «Ареал- банке», не волнуйся, часам к одиннадцати вернусь…
— Так, хорош, ничего не скажешь, — пробормотала Вика раздраженно, — его любовницу грохнули, а у него переговоры. А если…
Вот о «если» думать совершенно не хотелось, ибо представить себе, что Кирка мог хладнокровно прикончить манекенщицу, а потом как ни в чем не бывало отправиться на переговоры, Вика решительно отказывалась.
Зазвонил телефон. Вика сорвала трубку и приготовилась услышать Кирку, а услышала Муру.
— Ну что, как обстановка? — осведомилась подруга заговорщицким тоном.
Последние силы оставили Викулю, и она опустилась на пол, не отрывая телефонную трубку от уха.
— Чего там у тебя грохнулось? — немедленно среагировала Мура.
— Потолок обрушился, — вяло отозвалась Вика, — прямо мне на голову.
Мура пропустила угрюмую шутку мимо ушей и принялась выпытывать:
— Ну, ты уже с ним разговаривала? Надеюсь, ты вела себя по- умному? Помнишь, как я тебя учила?
— Кирки нет, он на переговорах, будет в одиннадцать, — доложила Вика со вздохом.
— Вот и прекрасно, — обрадовалась Мура, — проверь пока его карманы.
— Зачем? — опешила Вика.
— Может, найдешь какую-нибудь улику: ну, записку или еще что-нибудь. Да у тебя что, из головы все повыскакивало? Мы же об этом говорили! А потом, когда он вернется, внимательно осмотри его одежду. Вдруг обнаружатся следы сама знаешь чего… — методично наставляла ее Мура. Легко ей было рассуждать! — После перезвонишь мне… Да, если заметишь что-то подозрительное, скажешь… Ну, скажешь: синоптики на завтра обещают дождь. А если ничего такого не заметишь, тогда: завтра синоптики обещают ясную погоду. Поняла?
— Какие синоптики? — удивилась Вика. — И вообще, зачем это?
— Затем, чтобы Кирка ничего не понял, — прошипела в трубку Мура.
— Синоптики какие-то, — недовольно пробурчала Вика, — может, тогда уж лучше: «Над всей Испанией безоблачное небо»?
— Не умничай, — отрезала Мура. — Да, еще… Проверь, все ли ножи на месте, а то орудие убийства, как я поняла, не нашли…
Вика вышла из себя:
— Не знаю, как там с орудием, а ты меня своей болтовней режешь без ножа!
— Викуля, возьми себя в руки и будь мужественной. Это твой долг, — призвала ее Мура и добавила, что будет с нетерпением ждать ее звонка. После чего дала наконец отбой.
Викуля посидела на полу еще минут пять, по-прежнему сжимая в руках пищащую трубку, потом, собрав остаток сил, поднялась и пошла на кухню — проверять ножи. Ничего остроумнее она придумать не могла. По крайней мере, это было хоть какое-то, но действие, а как говаривала ее мать, «когда на душе плохо, займи чем-нибудь руки».
Вот она их и заняла. Открывала поочередно шкафы, выдвигала ящики и пересчитывала ножи, хотя, если на то пошло, сколько их должно быть, она представляла себе довольно смутно. Во всяком случае, она могла назвать точно только количество ножей из красивого набора, подаренного ей по случаю
