Несмотря на ощущение сложности, все было просто: сколько бы раз он ни позвонил, ни извинился, ни попытался бы объясниться, факт оставался фактом — Джесс женат. Точка. Ли и так уже совершила достаточно большую ошибку, переспав с ним, зачем же все усугублять еще более тесными отношениями.
Что в конечном итоге действовало, пока она не решила уйти из «Брук Харрис». Она по-прежнему ежедневно ходила в офис, но лишь помогала передать своих авторов новым редакторам. Генри благоразумно взял Джесса на себя и, как необыкновенно опытный редактор, уговорил его, не нанеся смертельной обиды, привести текст в порядок. Прочитав гранки, Ли лишь покачала головой при виде его исправлений: Джесс, без сомнения, создал еще один грандиозный хит. Ли удавалось почти не думать о нем до того дня, когда он прислал ей по е-мейлу письмо, написанное заглавными буквами. Тему он не обозначил, а содержание было следующим: «ПРИХОДИ СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ @ В 7 ВЕЧЕРА В «АСТОР-ПЛЕЙС СТАРБАКС». МНЕ НУЖНО ВСЕГО ДЕСЯТЬ МИНУТ. ПОСЛЕ ЭТОГО Я ОСТАВЛЮ ТЕБЯ В ПОКОЕ, ЕСЛИ ПОЖЕЛАЕШЬ. ПРОШУ, ПРИХОДИ. ДЖ.».
Ли сделала то, что сделала бы всякая разумная женщина при виде такого письма: удалила его, чтобы не поддаться искушению ответить, очистила «Корзину», чтобы не поддаться искушению извлечь его оттуда, а потом позвонила в службу техподдержки с просьбой восстановить ей всю недавно удаленную почту. С минуту она думала, не переслать ли письмо Адриане и Эмми для информации и анализа, но в конце концов решила — это будет пустой тратой времени; совершенно очевидно, что она пойдет.
Приехав в тот вечер в «Старбакс» — в понедельник, между прочим! — она чувствовала себя развалиной. Теперь уже называя себя ненормальной, напоминая себе, каким законченным чудовищем она является, всего лишь помышляя о разговоре с Джессом, бывшим любовником и бывшим ее исключительным автором. Какой смысл? Он ей нравится — и что? Вот, она призналась себе в этом. И чего она ждет за это, награды? Глупость и мазохизм идти на подобную встречу, которая наверняка принесет лишь новые разочарования в этот и без того не самый удачный месяц. А то, что Джесс наконец-то приехал, опоздав на десять минут, в сопровождении девушки-азиатки, такой юной, что годилась ему в дочери, не улучшило мироощущения.
— Ли, — сказал он, широко улыбаясь и протягивая ей руку. — Я так рад, что ты здесь.
Она что-то пробормотала в ответ, поднимаясь, чтобы поздороваться с ними обоими. Хотя вставать-то и надобности не было — улыбавшаяся девушка отодвигала стул, и скоро они с Джессом уже сидели напротив.
— Тути, познакомься с Ли. Ли, это Тути… моя жена.
Ли метнула взгляд сначала на Джесса, ничуть не смущенного, а затем на девушку, которая, при ближайшем рассмотрении оказалась еще моложе, чем подумалось сначала, хотя и не такой уж красавицей. Прекрасные густые черные волосы Тути были подстрижены неудачно для ее круглого лица.
— О Господи, — проговорила Ли, прежде чем успела остановить себя.
Тути мило захихикала, и Ли увидела, что у нее неправильный прикус. При любых других обстоятельствах она нашла бы ее милой. Даже очаровательной. Но этим вечером? Вот так? Этого она вынести уже не могла.
— Тути, очень приятно с вами познакомиться. Я… э… — Она чуть не сказала «много слышала о вас», но вместо этого произнесла: — Терпеть не могу встречаться на бегу, но у меня всего минутка.
При этих словах у Тути вытянулось лицо.
— Так быстро? — нахмурилась она. — Ладно, тогда я возьму чего-нибудь выпить и оставлю вас вдвоем. Ли, Джесс? Принести чего-нибудь?
Джесс похлопал ее по плечу и отрицательно покачал головой, и Тути резво побежала к стойке.
— О чем ты думал, приведя ее сюда? — услышала свой голос Ли, словно ее мозг и речь больше не взаимодействовали. Она бросила в рот три «Никоретты» и попыталась успокоиться. — Нет, не отвечай. Мне все равно, о чем ты думал. Я просто хочу уйти.
Она начала собирать свои вещи, но Джесс накрыл ее руку своей:
— Ей двадцать три года, она из Индонезии. С острова Бали, из деревни Убуд. Я очутился там примерно через год после выхода «Разочарования», приехал с группой каких- то супербогатых европейцев на вечеринку длиной в месяц в чьем-то отцовском доме. Все было прекрасно, пока один из них не умер от передозировки, а потом на следующий день «Аль-Каида» взорвала тот ночной клуб на Бали.
Ли кивнула. Она это помнила.
— Нечего и говорить, что вечеринка двинулась дальше, а меня что-то там задержало. Я покинул Куту, город, где был взрыв, и поехал вглубь острова, к горам и деревням в окружении рисовых полей — там, как я читал, жили на Бали все художники, ремесленники и писатели. И точно, они просто наводняли Убуд. Невероятное место! Каждый день какой-нибудь праздник с размахом — красочная встреча нового времени года, календарного дня или события в жизни. А люди! Боже мой, они были великолепны. Такие гостеприимные, открытые. Мы с отцом Тути подружились. Он всего лишь на четыре года старше меня, а у него есть она… — Тут Джесс покачал головой. — Он талантливый плотник, скорее даже художник. Мы познакомились, когда я зашел в его лавочку, и он пригласил меня к себе на ужин. Прекрасная семья. Короче говоря, я многим обязан отцу Тути. Он вернул меня в нормальное жизненное русло — думаю, во многом спас мою жизнь, — поэтому я ни секунды не колебался, когда он попросил меня жениться на Тути.
Ли не совсем понимала, к чему он клонит, но история ее заворожила — не говоря уж о том, что становилось ясно, почему таблоиды до нее не добрались. Будь она проклята, если даст ему это понять! Ли отхлебнула кофе и сказала с показным равнодушием:
— Она очень милая, Джесс. Я понимаю, почему ты на ней женился. — И подумала: «Зачем ты мне об этом рассказываешь?»
Джесс засмеялся:
— Ли, я фиктивно женился на Тути, потому что ее отец очень мне дорог и попросил меня об этом. Она была ребенком — и до сих пор им остается, — словами не выразить, как я ее люблю, но у нас никогда не было романтических отношений и, конечно, никогда не будет.
— А, да, ну, это вполне понятно.
Ей не хотелось сбиваться на сарказм, но ситуация сбивала с толку.
— После одиннадцатого сентября Штаты внесли Индонезию в список стран-террористов. Поэтому, хотя девяносто восемь процентов жителей Бали индуисты — в отличие от всей остальной страны, где такой же процент мусульман, — Тути отказали в визе для поездки в Америку. Ее родители работали всю жизнь, чтобы послать ее в Штаты учиться — как послали старшего брата, — но новая политическая ситуация сделала это невозможным. Тогда-то я и вышел на сцену.
— Ты женился на ней, чтобы она получила визу? — спросила потрясенная Ли. Такое, кажется, случается лишь в кино.
— Да.
Ли только недоверчиво покачала головой.
— Ты действительно считаешь это отвратительным? — спросил Джесс. — Потому я и не хотел раньше рассказывать.
— Вряд ли слово «отвратительно» здесь уместно, но история определенно… необычная. — Ли испытующе вгляделась в его лицо. — А ты не предполагал, что когда-нибудь захочешь жениться на ком-то, кого в самом деле полюбишь? Или ты об этом даже не задумывался?
— Знаю, это, вероятно, звучит для тебя странно, но если быть полностью честным, то — нет, даже не задумывался. Я только что выпустил эту жутко успешную первую книгу, и меня закрутил водоворот путешествий, вечеринок и женщин, я меньше всего думал о браке. Чем я жертвовал, формально женясь на Тути? Она живет с тремя девушками в доме без лифта в Нижнем Ист-Сайде. По вечерам ходит в школу, у нее новый бойфренд, вроде бы приятный парень. Дважды в месяц я приглашаю ее на ленч, и она с удовольствием приносит свое белье ко мне домой, потому что моя уборщица его стирает. Как будто у тебя есть племянница или младшая сестра. И это никогда не накладывало на мою жизнь негативного отпечатка… до сего дня.
Даже теперь, три месяца спустя, Ли помнила каждое слово, сказанное затем Джессом. Как Ли заинтриговала его с первой же встречи в кабинете Генри, как постепенно, во время их совместной работы в Хэмптонс, возникли любовь и уважение к ней, как неожиданно он открыл в себе способность заботиться о
