постороннее и незаинтересованное.
— Но я-то что могу сделать? — растерялась я от такого поворота дел. — Надо было какого-нибудь Валуева вытягивать. Или спецназовца. Я же просто бесполезное существо! У меня до того руки не оттуда растут, что мама мне даже грядки полоть не разрешает — боится, как бы я чего не повыдирала.
— При чем тут сила? Для этого полукровки есть. Мне нужна лисья хитрость и ловкость, дабы незаметно контролировать происходящее. Нельзя засвечивать мое вмешательство, понимаешь? Сейчас твоя задача — вытянуть графство из назревающей войны. И позаботиться о наследнике графа.
— Да его детей надо было в младенчестве утопить, — зло фыркнула я. — Наплодили извращенцев и дегенератов.
Меня от отвращения даже передернуло. Как вспомню этого маньяка, в горле ком встает. И не от испуга, а от жгучей ненависти. Сколько жертв было до меня — истерзанных, замученных, возможно, уже мертвых? А ведь у них были надежды, была целая жизнь впереди.
Помотав головой, я отогнала едкие мысли. В этом мире все как в моем, на своей шкурке убедилась. Где власть, там и безнаказанность.
— Это очень необычный мальчик. Думаю, он тебе понравится не меньше, чем его отец. — Увидев, как я брезгливо поморщилась, дракон хохотнул. — Сейчас ты должна достать одну штучку — древний артефакт, который уже много лет хранит у себя старый теншуа. Крылатый живет в горах. Старая игрушка смертных может спасти Сенданское графство во время войны.
— Почему я должна что-то делать?
Он провел рукой по моему хвосту, отчего тот тут же покрылся инеем.
— Если ты не справишься, я отошлю тебя в твой мир.
— А если справлюсь?
— Окажешься в своем мире за несколько секунд до того момента, когда я тебя оттуда забрал. И ты получишь шанс выжить.
— Жестоко! — Я села, оборачивая мокрый хвост вокруг лап. — И как я, по-твоему, должна лезть в горы с переломанными крыльями? Они и так не очень-то летучие.
Дракоша закатил глаза:
— Вот как ты думаешь, что драконов держит в воздухе? Крылья, что ли?
— Ну… — окинула я его взглядом, — судя по тебе — раздутое самомнение!
Поддразнивать дракона в образе симпатичного блондина мне было совсем не страшно. Наверное, потому, что на мои слова он отозвался шпилькой не хуже:
— Ну, тогда ты должна летать, словно воздушный шарик.
Мы какое-то время переглядывались, а потом дружно рассмеялись. С драконом, оказалось, неожиданно приятно разговаривать. Как со старым знакомым. Внутри росло и ширилось чувство родства, которое не могли остановить даже блондинистость и божественность собеседника. Ох, два лентяя и раздолбая — сила по большей части разрушительная.
— В полете для тебя важнее магия. Хвисы в основном летают благодаря ей. Раскрой крылья.
Я подчинилась. Внутри что-то хрустнуло, и былая скованность в костях прошла — значит, зажило.
— Ты должна захотеть, — продолжал инструктировать дракон, — почувствовать воздух под своими крыльями, принять полет.
— Эх! Слушай, может, ты ко мне какую-нибудь Динь-Динь приставишь, а?
— У тебя вечно все проблемы из-за лени.
Прикрыв глаза, я какое-то время еще заставляла себя думать, как учил дракон.
— И долго мне медитировать?
— Пока не состаришься. Ты крыльями помахать не пробовала? — усмехнулся он.
Ну да! Опять я жду сказку, где и «по щучьему велению», и «волшебное колечко», и «трое из ларца». Короче, где делать ничего не надо.
От активного махания крыльями меня, понятное дело, приподняло, но стоило мне подумать о воздухе под крыльями и чуть расслабиться — я снова рухнула на землю. И неудачно так, как раз головой приложилась.
Вот только, в отличие от дракона, я оказалась не очень готова к обороту и осталась сидеть на травке голой девицей.
Рассмеявшись, он потрепал меня по спутанным волосам:
— Не расстраивайся, потом еще потренируешься. Мне пора. — Он встал и сделал шаг в пропасть… чтобы через секунду повиснуть в воздухе синим, покрытым инеем и настом драконом. Длинное змеиное тело извивалось, держась в воздухе каким-то непонятным для меня образом. Ледяной — только почему-то рядом с ним мне было тепло. — Не отчаивайся, Елизавета. Все в твоих руках!
— Постараюсь. Дракон, а имя у тебя есть?
— Сколько угодно. Выбирай, какое понравится.
— Тогда я буду звать тебя Кай.
Он улыбнулся, вмиг рассыпавшись на тысячу снежинок.
Ну, если днем в лесу вполне нормально и нагой прогуливаться, то к вечеру это просто мука. Повылезали странные мушки, похожие на результат любви слепня и комара. Размером они с первого, но вот хоботок — от последнего. А жалят, как оба сразу. Больно! Да еще и кусты тут разные, палки. В общем, к храму я выбралась злая и недовольная.
Теперь понятно, почему у Вареника был такой вид — навряд ли он в седле сидел, с покусанным-то задом. А взявшие след гончие хозяев ждать не будут. Вот и проперся ушастик сквозь лесной бурелом.
Эта мысль принесла облегчение.
В храме, конечно, ахнули, когда к ним ввалилась злющая, грязная и чешущаяся девица, но быстро признали — суть не спрячешь. Тут же начали греть в печи воду и наполнять бадью — отмывать эту чушку. Да и порезы на груди пришлось заново лечить.
Пока я отмокала, пытаясь не мешать Олте промывать и прочесывать мои спутанные волосы, решила кое-что прояснить.
— Настоятельница, расскажите мне, пожалуйста, о богах. — В замке я читала о местных верованиях (книга — что-то типа хрестоматии для самых маленьких), но местный пантеон так разительно отличался от нашего, что хотелось уточнить несколько моментов. — Почему в таком большом мире всего одна вера? Богов-то много, а никто не ссорится, чей важнее.
— Несколько сотен лет назад наш мир пытались захватить чужие боги. Мы выиграли битву, но многие жители погибли. Тогда богиня-мать и бог-отец, чьи истинные имена могут произносить только жрецы, взяли разоренные земли под свою опеку. Но они не могли присматривать за всем миром сразу и, дабы избежать беззакония, повелели каждому народу выбрать покровителя из числа своих детей и родичей. Так и повелось с тех пор.
— То есть… вы не отрицаете существования чужих богов?
— Зачем? — нахмурилась Олта. — Они едины в своем служении народу и подчинении божественной паре. Правда, бывает, ссорятся между собой из-за территорий влияния. Но это не наше дело.
— А как же храм?..
— Храмы богине-матери стоят повсюду. В храмах богу-отцу охотники просят о добыче, крестьяне — о хорошем урожае, камнедобытчики — об удаче, воины — о сохранении жизни. — Настоятельница в очередной раз больно дернула волосы гребнем. — Небесная Мельница не должна останавливаться даже на миг.
— Небесная Мельница?
— Об этом мало кто знает, но мы, жрецы, называем так весь процесс божественного управления. Своими молитвами, своей верой все живые существа вырабатывают манну, которая собирается в Небесной Мельнице. Именно ею и питаются боги. Таким образом, они служат нам, а мы — им.
— А если появляется молодой бог?
— То ему потребуется собрать свою паству. До этого он будет слаб.
Эх, значит, мало того что мне достался блондин-раздолбай, так еще и малахольный. Нет, Лиска, это, похоже, судьба.
