приснилось, возможно — нет.
— Еще скажи, что она была рыжеволосой.
— Нет, скорее, в красной чешуе.
Лицо Атрогейта сморщилось от отвращения.
— Тебе надо бы улучшить свои сны, эльф.
— Согласен.
— Надеюсь, у моей дочери все благополучно, — заметил маркграф Эластул.
Он устроился в большом удобном кресле за тяжелым резным столом, принесенным слугами из дворца в Мирабаре, в окружении дюжины мрачных дворфов из Щита Мирабара. Напротив, в креслах меньшего размера, уселись Джарлакс и Атрогейт. Дворф тотчас принялся набивать рот хлебом, яйцами и разными деликатесами. Эластул требовал цивилизованного подхода даже для тайной встречи в лесной глуши, и, к животной радости Атрогейта, это включало в программу обильный завтрак.
— Да, Арабет хорошо приспособилась к переменам, происшедшим в Лускане, — сообщил Джарлакс. — Она сблизилась с Кенсиданом, и ее положение в городе становится все более прочным.
— Этот презренный Ворон, — со вздохом прошептал Эластул в адрес Верховного Капитана, одного из четверых капитанов, управлявших городом.
Ему было прекрасно известно, что Кенсидан стал главной фигурой в этой группе.
— Кенсидан победил, — напомнил ему Джарлакс. — Он перехитрил Арклема Грита и Гильдию Чародеев — а это уже немало! — и убедил остальных верховных капитанов в правильности своего курса.
— Я бы предпочел капитана Дюдермонта.
— Этот вариант выгоднее нам обоим, — заметил Джарлакс, пожав плечами.
— Подумать только, и теперь я сижу здесь и договариваюсь с темным эльфом и дворфом! — недовольным тоном пробормотал Эластул. — Половина дворфов Щита предпочли бы, чтобы я вас убил, вместо того чтобы торговаться.
— Это был бы не самый мудрый поступок.
— Или не выгодный?
— И вредный для здоровья.
Эластул фыркнул, но его дочь Арабет достаточно много рассказывала ему о Джарлаксе, чтобы маркграф понял: последняя колкость была лишь наполовину шуткой, а наполовину — серьезной угрозой.
— Если Кенсидан Ворон и остальные верховные капитаны узнают о нашей маленькой сделке, они вряд ли обрадуются, — произнес Эластул.
— Бреган Д’эрт не подчиняется Кенсидану и его капитанам.
— Но между вами существует договоренность поставлять свои товары только через их рынки.
— Они достаточно разбогатели в результате мирной торговли с Мензоберранзаном, — напомнил Джарлакс. — И если я решил провести сделку вне рамок этого договора… Что ж, я, в конце концов, лишь торговец.
— Мертвый торговец, если о ней пронюхает Кенсидан.
Джарлакс встретил это заявление смехом:
— Скорее измученный, потому что тогда мне придется управлять стоящим на поверхности земли городом.
Эластулу потребовалось некоторое время, чтобы осознать высказанную дроу возможность, и подобная перспектива его совсем не обрадовала, поскольку послужила еще одним напоминанием о том, что он имел дело с темными эльфами.
Очень опасными темными эльфами.
— Так, значит, мы договорились? — спросил Джарлакс.
— Я открою туннель, ведущий к складу Баркскина, — пообещал Эластул, имея в виду тайный рынок на окраине Мирабара, где селились в основном дворфы. — Повозки Киммуриэля смогут туда пройти, но никому не позволят зайти дальше верхней площадки. И я надеюсь, что цена товара не изменится, поскольку мне предстоит потратиться на содержание стражи из-за угрозы присутствия дроу.
— Присутствия дроу? Могу тебя заверить, мой добрый маркграф, что мы не намерены гулять по твоему городу. Мы вполне довольны тем, что имеем сейчас.
— Джарлакс, ты же дроу, а это означает, что ты никогда не бываешь вполне довольным.
Джарлакс только рассмеялся, поскольку не имел ни желания, ни возможности оспаривать это утверждение. Он согласился стать посредником для Киммуриэля, не больше, а уж тому предстояло проследить за соблюдением всех условий, поскольку в душе Джарлакса вновь проснулась жажда странствий и он намеревался на некоторое время покинуть Лускан. По правде говоря, он ничуть не удивился бы, если бы по прошествии нескольких месяцев, вернувшись на север, обнаружил, что Киммуриэль произвел некоторые перестановки в правительстве Мирабара, а может, и сам стал бы истинным правителем, используя в качестве прикрытия Эластула или любого другого глупца.
Джарлакс молча прикоснулся пальцами к полям шляпы и поднялся, чтобы уйти, не забыв при этом толкнуть Атрогейта. Дворф, фыркая, словно свинья, обнаружившая трюфель, продолжал набивать рот, размазывая яичный желток и джем по густой черной бороде и свисающим косичкам волос.
— Наше путешествие было долгим и голодным, — пояснил Джарлакс Эластулу.
Маркграф укоризненно покачал головой. Однако дворфы из Щита Мирабара не без зависти смотрели на своего соплеменника.
Джарлакс и Атрогейт прошагали не менее мили, пока отрыжка у дворфа не прекратилась настолько, что он смог заговорить.
— Значит, мы возвращаемся в Лускан?
— Нет, — ответил Джарлакс. — Киммуриэль и так узнает, что я выполнил его поручение.
— Такой долгий переход ради короткого разговора и еще более короткого завтрака.
— Ты ел все утро.
Атрогейт погладил свой объемистый живот и так рыгнул, что вспугнул стаю птиц с ближайшего дерева, а Джарлакс лишь беспомощно покачал головой.
— Пузико болит, — пояснил дворф. Он снова погладил живот и снова отрыгнул несколько раз подряд. — Значит, мы не идем в Лускан. Тогда куда же?
Джарлакс не сразу ему ответил.
— Не знаю, — откровенно признался он.
— Я нисколько не соскучился по этому месту, — заметил Атрогейт. Он забросил руку за плечо и похлопал по рукоятке одного из мощных кистеней. Две рукоятки крест-накрест пересекали его спину, а усеянные шипами шары свисали за плечами, покачиваясь при каждом повороте. — Я уже несколько месяцев ими не пользовался.
Джарлакс, рассеянно глядя вдаль, лишь молча кивнул.
— Ладно, куда бы мы ни шли, тебе решать, но я могу сказать, что лучше ехать, чем шагать. Ба-ха-ха.
Дворф запустил руку в поясную сумку и нащупал красную фигурку, изображавшую адского вепря, при помощи которой мог в любой момент вызвать своего волшебного скакуна. Атрогейт уже был готов вытащить амулет, но Джарлакс накрыл его руку своей.
— Не сегодня, — пояснил дроу. — Мы пока не торопимся.
— Ба, но я хочу протрястись по ухабистой дороге, чтобы перестать рыгать, чертов эльф.
— Сегодня идем пешком, — заявил дроу не допускающим возражений тоном.
Атрогейт с подозрением взглянул на своего спутника:
— Значит, ты не знаешь, куда ты шагаешь.
Дроу окинул взглядом холмистые окрестности и потер узкий подбородок.
— Скоро узнаю, — пообещал он.
— Ба! Мы могли бы зайти в Мирабар и запастись едой!
Но, едва договорив, Атрогейт, что было весьма нехарактерно для дворфа, побледнел, встретив суровый, испепеляющий взгляд Джарлакса, недвусмысленно напомнивший, кто был здесь главным, а кто играл вторую роль.
— Хороший день для прогулки! — воскликнул Атрогейт и опять громко рыгнул.
Они остановились, пройдя всего несколько миль на северо-восток от того места, где проходила встреча с маркграфом Эластулом. Дроу и дворф устроили лагерь на невысокой гряде, среди редких и чахлых деревьев, часть которых уже давно засохла, а все остальные почти лишились листвы. С западной стороны, внизу, виднелись не то развалины фермы, не то остатки маленькой деревушки, отделенной небольшим полем, которое было усеяно плоскими камнями. Часть камней торчала стоймя, что навело Атрогейта на мысль о заброшенном кладбище.
— Может, кладбище, может, развалины здания, — беспечно ответил на его догадку Джарлакс.
Селунэ уже поднялась и начала свой танец среди мелких облачков, быстро несущихся по небу. Вскоре Атрогейт удовлетворенно захрапел под ее бледными лучами, но Джарлакс не допускал мысли о погружении в медитацию.
Он наблюдал, как тени в неярком свете луны начали съеживаться, потом исчезли, потом, когда диск Селунэ перешел в западную часть неба, стали вытягиваться на восток. Усталость наваливалась все сильнее, но он долго сопротивлялся.
И молча ругал себя за эту глупость. Он не может всегда бодрствовать и оставаться настороже.
Джарлакс прислонился к высохшему дереву, чья тень напоминала человека, который молился богам, протянув перед собой руки. Лезть на дерево было опасно — сухие ветви могли не выдержать его веса, и Джарлакс остался стоять, опираясь спиной о корявый ствол.
Он позволил своим мыслям покинуть окружающий пейзаж и опуститься внутрь. В преддверии Дремления воспоминания смешивались с ощущениями. Затем он услышал стук своего сердца, шорох крови, текущей по венам. Он ощущал ритмы мира и легкое дыхание почвы под ногами и радовался крепкой связи с землей, словно пустил корни в глубину породы. И в то же самое время ощущал себя невесомым, как будто парил в воздухе, подчиняясь мягким объятиям Дремления, удивительным образом расслаблявшим и тело, и душу.
Только здесь Джарлакс чувствовал себя свободным. Только здесь было его безопасное убежище.
Гефестус тоже был здесь и уже поджидал его. Перед мысленным взором дроу опять вспыхнуло два огненных глаза чудовища, на него дохнуло жаром его дыхания и опаляющей ненавистью.
