нет. Я просто не знаю.
Я думал это заставит его заговорить и сделал паузу, что — если верить книгам — лучший метод услышать невероятную исповедь. Он смотрел сквозь меня и, судя по выражению его глаз мне почудилось, что он снова переживает волнующие события, свидетелем которых оказался в прошлом. Но, похоже, я просчитался. Я убедился в этом, как только он заговорил.
— Если эта девушка не будет осторожной, — неожиданно сказал он, — произойдет несчастье, и она упадет. Она — слишком близко от края.
Повернувшись, я увидел богато одетую, растрепанную молодую леди, самозабвенно танцующую на столе. Ее спутники и окружающие смотрели на нее горящими глазами.
Мой компаньон встал:
— Было очень приятно провести с вами вечер, — сказал он. — Надеюсь — когда-нибудь мы снова встретимся. А теперь попытаюсь найти место и отдохнуть. Мне не досталось каюты. Никак не могу выспаться с тех пор, как я вернулся. — Он улыбнулся.
— Полагаю, вам недостает газовых снарядов и радиобомб, — заметил я.
— Да, — ответил он. — Так же, как выздоравливающему недостает его хвори.
— В моей каюте — две кровати, — сказал я. — В последнюю минуту мой секретарь заболел. Буду рад предложить вам одну из них.
Он поблагодарил и согласился воспользоваться моим гостеприимством на эту ночь — следующим утром мы уже будем в Париже.
И когда мы пробирались между столиками, за которыми праздновали и веселились пассажиры, мой спутник остановился напротив молодой женщины, привлекшей его внимание несколько минут назад. Их глаза встретились, и в ее взгляде мелькнуло изумление и тень узнавания. Он вежливо улыбнулся, кивнул и пошел дальше.
— Значит, вы знаете ее? — спросил я.
— Буду знать — через двести лет, — последовала загадочная реплика.
Мы отыскали мою каюту, заказали бутылку вина, печенье и, молча покурив, продолжили беседу.
Он первый вернулся к теме разговора в Голубой Комнате.
— Я собираюсь рассказать вам, — начал он, — то, что не говорил никому. Но при одном условии. Если вы будете перессказывать мою историю, не называйте никому моего имени. В этой жизни мне предстоит прожить еще достаточно много лет и я не хочу, чтобы в меня тыкали пальцем и называли сумасшедшим. Сначала позвольте предупредить вас, что я не пытаюсь ничего объяснить и такое объяснение, как предвидение — не приемлю. Я действительно «прожил» те события, о которых собираюсь рассказать. И та девушка, которую вы видели сегодня танцующей на столе, пережила их вместе со мной; правда, она не знает об этом. Может быть, вам поможет, если вы будете постоянно помнить, что не существует такой вещи, как Время. Не забывайте об этом — пусть это трудно представить, я, например, этого представить не могу. А теперь слушайте.
1. Приключение в космосе
— Я собираюсь рассказать вам историю, произошедшую в двадцать втором веке. Но мне кажется, лучше начать рассказ с моего пра-прадеда, родившегося в 2000-м году.
Видимо, я не смог скрыть удивления. Он улыбнулся и покачал головой, словно пытаясь найти объяснение, подходящее к уровню мыслительных способностей собеседника.
— Мой пра-прадед на самом деле был пра-правнуком моего предыдущего воплощения, имевшего место в 1898-м году. Женился я в 1916-м. Мой сын Джулиан родился в 1917-м. Я никогда не видел его. Меня убили во Франции в 1918-м — в День Перемирия.
Я снова воплотился в сыне своего сына в 1937-м. Сейчас мне тридцать лет от роду. В 1970-м у меня родится сын. Это сын моего воплощения 1937-го года, а в его сыне — Джулиане 5-м — я вновь вернусь на Землю в 2000-м. Вижу, вы сконфужены, но прошу вас, помните о моем предупреждении — вы должны придерживаться теории, что не существует такой вещи, как Время. Сейчас, в 1967-м, я могу в подробностях пересказать все события моих четырех реинкарнаций — последняя, как я говорил, произойдет в 2100-м. По какому капризу судьбы я пропустил три поколения и почему ничего не знаю о других своих воплощениях — не могу сказать.
Моя теория базируется на том, что я отличаюсь от остальных людей своей способностью рассказать о происшествиях в стольких реинкарнациях. Тогда как они — не могут. За исключением нескольких важных эпизодов из своего нынешнего воплощения. Но, возможно, я и не прав. Я расскажу вам историю Джулиана 5-го, рожденного в 2000-м году, если у вас есть время и если вам интересно. Я расскажу о мучениях в заполненных страданиями днях двадцать второго века после рождения Джулиана 9-го в 2100-м.
Мое имя — Джулиан. Джулиан 5-й. Я родился в доблестной семье. Мой пра-прадед — Джулиан 1-й — дослужившийся в двадцать два года до майора, был убит во Франции во время Великой Войны. Мой прадед — Джулиан 2-й — погиб, воюя в Турции, в 1938-м. Мой дед — Джулиан 3-й — воевал с шестнадцати до тридцати лет, пока не воцарился мир. Он умер в 1992-м, последние двадцать пять лет жизни прослужив Воздушным Адмиралом. После окончания войны он перешел под команду Международного Мирного Флота, патрулируя и охраняя мирное спокойствие. Он тоже погиб на службе, как и мой отец, сменивший его на этом посту.
В шестнадцать лет я окончил Воздушную Школу и был направлен в Международный Мирный Флот, в пятом поколении надев форму своей страны. Это произошло в 2016-м. И повторяю: это был вопрос чести — таким образом закончить век, начатый Джулианом 1-м, выпущенным Вест-Пойнтом. В течение целого века ни один мужчина в моей семье не только не имел, но даже не одевал цивильного платья.
Конечно же, войн больше не было. Но сражения продолжались. В воздухе свирепствовали пираты и дикие племена России, Африки и Центральной Азии, так что постоянно требовалось вмешательство карательных экспедиций. Как бы то ни было — жизнь казалась нам монотонной и однообразной, когда мы читали о героических деяниях наших предков с 1914-го по 1967-й. Правда, никто из нас не хотел войны. Слишком хорошо нам привили мысль, что мы не должны думать о войне, а Международный Мирный Флот настолько эффективно противодействовал любой подготовке к войне, что мы былы уверены — войны больше никогда не будет.
В мире не было огнестрельного оружия за исключением того, которым были вооружены мы. Лишь несколько образцов содержалось в качестве экспонатов в музеях или сохранилось у диких племен, но достать боеприпасы к ним было невозможно с тех пор, как запретили их производство. Больше не было ни газовых снарядов, ни радиобомб. Ни одно орудие больше не выпускалось и не проектировалось, и во всем мире невозможно было отыскать оружие крупного калибра. Я, например, считаю, что тысяча человек с различными орудиями разрушения, достигшими своего наивысшего развития к окончанию войны, могли бы покорить весь мир. Но во всем мире не нашлось бы тысячи столь хорошо вооруженных людей — на всей земной поверхности не нашлось бы столько экипировки.
Но, казалось, само Провидение позаботилось о том, чтобы в мире было достаточно испытаний. Если человек научился справляться с внутренними стихиями, то оставались внешние проблемы, контролировать которые он не мог. Одна из них дала всходы за тридцать три года до моего рождения — в исторический день 10 июня 1967-го, когда Земля получила первое послание с Марса, после которого две планеты оставались в постоянной дружеской связи, обмениваясь знаниями и учась друг у друга. В некоторых областях искусства и науки марсиане или барсумцы, как они себя называли, далеко обогнали нас. Хотя в некоторых других мы прогрессировали быстрее. Знания, которыми мы орбменивались, шли на пользу обоим мирам. Мы изучали их историю и привычки, а они — наши, хотя они знали о нас гораздо больше, чем мы о них. Новости с Марса всегда печатались в наших ежедневных газетах на первой полосе.
Они больше всего помогли нам на поприще медицины и аэронавтики, открыв нам секрет лечебных средств Барсума и знания о Восьмом Луче, больше известном землянам как Барсумский Луч. Теперь он имеется в герметичных контейнерах на каждом воздушном судне, отчего самолеты, зависящие от
