компанию, находясь под достаточно сильным воздействием горячительных напитков.
История утверждает, что во времена Сухого Закона пьянство было вещью вполне обычной. Рост алкоголизма принял такие размеры, что это стало настоящим национальным бедствием. Во времена повторного принятия Сухого Закона, приблизительно сто лет назад, привычка к пьянству существенно уменьшилась, и для любого мужчины стало просто неприличным демонстрировать свое опьянение — подобно проявлению трусости в бою. Мне ничего не оставалось, как приказать Ортису отправляться в свою каюту.
Ортис оказался более пьяным, чем мне вначале почудилось, и он бросился на меня, словно тигр.
— Ты, проклятая шавка! — закричал он. — Всю мою жизнь ты только и делал, что обкрадывал меня; плоды моих усилий присваивались тобою с помощью мошенничества и жульничества. И даже сейчас, когда мы направляемся на Марс, тебя провозгласят главным героем, а не меня — меня! — чей труд и интеллект сделал возможным это путешествие. Но, клянусь Богом, мы не доберемся до Марса. Больше никогда мои усилия не принесут тебе выгод. Ты зашел слишком далеко, посмев командовать мною, словно собакой и низшим существом, мною — человеком, сделавшим тебя тем, кем ты сейчас являешься.
Я сдерживался, понимая, что он не отвечает сейчас за свои слова.
— Отправляйтесь в свою каюту, Ортис, — повторил я свой приказ. — Мы с вами побеседуем утром.
При сем присутствовали Джей, Вест и Нортон. Они, казалось, были парализованы поведением этого человека и его нарушением субординации. Нортон, как обычно, первым пришел в себя. Быстро подскочив к Ортису, он положил руку ему на плечо.
— Пойдемте, сэр. — И к моему глубочайшему изумлению Ортис спокойно направился вместе с Нортоном в свою каюту.
На судне мы придерживались земных суток, разделяя день и ночь только благодаря точным хронометрам. Наш путь пролегал в полной тьме, лишь слегка рассеиваемой слабым свечением, вызванным столкновением солнечных лучей с радиацией, выделяемой нашим генератором. На следующее утро, до завтрака, я послал за Ортисом, распорядившись, чтобы он явился в мою каюту. Он появился и со свойственными ему нахальством и наглостью заявил, что, если он и перестанет пить, то как минимум не собирается приносить извинений за свою неожиданную вспышку вчерашним вечером.
— Ну, — сказал он, — и что ты собираешься со всем этим дальше предпринять?
— Я не могу понять вашу позицию, Ортис, — ответил я. — Никогда намеренно я не обижал вас. Когда приказ правительства запряг нас в одну упряжку, я испытал такое же недовольство, как и вы. Сотрудничать с вами мне так же непритно, как и вам со мной. Я просто поступил так же, как и вы — я выполнял приказ. Я не стремился в чем-нибудь обокрасть вас, правда, сейчас вопрос заключается не в этом. Вы повинны в невыполнении субординации и пьянстве. Для предотвращения подобных инцидентов в будущем я конфискую вашу долю алкоголя на все время экспедиции, и вам придется извиниться передо мной, как перед своим начальником. Даю вам двадцать четыре часа на принятие решения. Если вас не устраивает мое командовние, вам придется путешествовать на Марс и обратно в наручниках. Ваше нынешнее решение и дальнейшее поведение повлияет на вашу судьбу после нашего возвращения на Землю. Скажу вам, Ортис, одну вещь: я могу воспользоваться своей властью и изъять из судового журнала запись о вашем неблаговидном поведении прошлой ночью и сегодняшним утром. Теперь отправляйтесь в свою каюту. Пищу вам будут подавать туда в течение двадцати четырех часов. По истечении суток я выслушаю ваше решение. А ваш алкоголь будет у вас отобран.
Он мрачно посмотрел на меня, повернулся и покинул каюту.
Той ночью на вахте стоял Нортон. Мы находились в двух днях пути от Луны. Вест, Джей и я спали в своих каютах, когда ко мне внезапно вбежал Нортон и принялся трясти за плечо.
— Боже мой, капитан, — закричал он, — быстрее! Коммандер Ортис разрушает двигатели!
Я вскочил с койки и бросился вслед за Нортоном в кормовую часть корабля, где располагался двигательный отсек, по дороге вызывая Джея и Веста. Сквозь иллюминатор в запертой двери машинного отделения мы увидели Ортиса, что-то делающего с генератором, который мог бы спасти нас в минуту опасности, нейтрализовав притяжение любой планеты путем суммирования силы ее притяжения с вырабатываемым им излучением. Я вздохнул с облегчением, увидев, что основная группа двигателей работает нормально, так как по-правде говоря, мы не рассчитывали только лишь на единственный генератор, вырабатывающий небольшие количества Восьмых Лучей небесных тел, к которым мы могли приблизиться, совершая наше небезопасное путешествие. В это время к нам присоединились Вест и Джей, и я обратился к Ортису, приказывая ему открыть дверь. Он проделал еще какие-то манипуляции с генератором, затем пересек машинное отделение, подошел к двери и открыл ее. Его волосы были в беспорядке, лицо — помятое, а глаза излучали особенный блеск, но больше всего его вид напоминал алкогольное возбуждение, на что в тот момент я не обратил внимание.
— Что вы здесь делаете, Ортис? — спросил я. — Вы находитесь под арестом и должны сидеть в своей каюте.
— Увидите, что я сделал, — ответил он зловеще. — Все, что сделано, то — сделано и не может быть изменено. Я позаботился об этом.
Я резко схватил его за плечо.
— Что вы хотите этим сказать? Скажите мне, что вы сделали, или — клянусь Богом — я убью вас своими руками. — По его словам, да и по внешнему его виду я знал, что он совершил нечто ужасное.
Этот человек был труслив, и он затрепетал под моей рукой.
— Вы не осмелитесь убить меня, — закричал он, — да это и не будет иметь никакого значения, потому что через несколько часов мы все умрем. Идите и взгляните на свой проклятый компас!
2. Тайна Луны
Нортон, исполнявший в данный момент обязанности вахтенного офицера, бросился в рубку управления, где располагались контрольные приборы и различные измерительные инструменты. Эта рубка находилась перед машинным отделением и представляла из себя коническую башню, выступавшую над верхней частью корпуса на двенадцать дюймов. Полусфера этой двенадцатидюймовой суперструктуры была разделена на небольшие сегменты толстым кристаллическим стеклом.
Повернувшись, чтобы последовать за Нортоном, я обратился к Весту:
— Мистер Вест, — сказал я, — вместе с мистером Джеем немедленно наденьте на лейтенанта- коммандера наручники. Если он окажет сопротивление, убейте его.
Поспешив за Нортоном, я услышал за спиной всплеск проклятий Ортиса и взрывы его почти маниакального хохота. Добравшись до рубки управления, я нашел Нортона, занятого изучением показаний приборов. В его движениях не было ничего истерического, но лицо его приняло пепельный оттенок.
— Что случилось, мистер Нортон? — спросил я. Но стоило мне только взглянуть на компас, как я уже мгновенно знал ответ, прежде чем младший лейтенант заговорил. Мы двигались под прямым углом к прежнему курсу.
— Мы падаем на Луну, сэр, — ответил он. — Управлять судном нет возможности.
— Отключите двигатели, — приказал я, — они только приближают наше падение.
— Слушаюсь, сэр, — ответил он.
— Восьмой Лунный Луч может удержать нас в стороне от Луны, — сказал я. — Если с ним все в порядке, мы не должны упасть на поверхность Луны.
— С ним не все в порядке, сэр. Во всяком случае, мне так кажется.
— Но прибор показывает полный бак, — напомнил я ему.
— Знаю, сэр, — ответил он. — Но если бак полон, мы не падали бы так быстро.
Я бросился проверять индикатор и почти сразу обнаружил, что прибор испорчен: стрелка была установлена так, чтобы показывать все время максимальный уровень. Я повернулся к своему товарищу.
— Мистер Нортон, — распорядился я, — пожалуйста, отправляйтесь и проверьте контейнер с Восьмым
