низшей категории, если вдруг не смогу оплатить ее очередной счет.
Маша прикусила губу. Она вдруг подумала: а она не так же поступила со своим мужем? Как только он не стал приносить домой денег, так она сразу нашла ему прекрасную замену. Получается, та же Татьяна, только масштабы помельче?
– О чем ты задумалась? – заглянул ей в глаза Глеб.
– Да так… о своем, о девичьем…
– Давай лучше думать о нашем… Пойдем домой, а? Ты же говорила, что пойдешь. Ты же обещала.
– А ты обещал праздник! – напомнила Маша. – Вот и устраивай!
– Это я обещал? – вытаращился Савельев. – Я сопротивлялся! Негодовал! И… и митинговал даже, когда ты не видела!
После танца они направились к своему столику. Там их уже ждала Татьяна.
– Хватит, Глеб, – строго насупилась она. – Чего ты к ней прилепился? Нам пора поговорить. Маша, ты уже должна идти, тебе пора.
Маша вздрогнула и потянулась за сумкой, но теплая ладонь Глеба легла на ее руку.
– Тань, мне неинтересно с тобой говорить, – поморщился он. – А мы с Машей и правда пойдем уже.
– С Машей? – усмехнувшись, вздернула бровь Татьяна. – А чего это ты вьешься возле моей подчиненной? Она пойдет только тогда, когда я ей позволю.
– Татьяна, прекрати, – прервала ее Маша.
– А чего такого я сказала? – театрально удивилась Татьяна. – Ну признайся уже этому молодому человеку, что мы с тобой специально придумали этот поход в ресторан. И столик я заказала, и ресторан выбрала – тоже я! И Глеба пригласить – тоже я велела. А потом я тебе сказала, чтобы ты ушла, потому у нас с ним свои дела, нечего тебе тут торчать.
Маша сидела красная, как перец. Получалось все правильно и как-то… слишком пошло… противно. Она посмотрела на Глеба и кивнула:
– Ну да… это она мне позвонила… вчера. И… все вот это… она затеяла… только я не знала раньше, что у вас романы крутились. Вот так и…
Татьяна сидела царицей. Она попыхивала тонкой сигареткой и наслаждалась Машиным провалом. Она точно знала – Глеб такого не прощает!
Глеб сначала нахмурился, пристально посмотрел на Машу, та взгляда не отвела, только смотрела как- то… опустошенно, с горьким равнодушием.
– Ну ты посмотри, – усмехнулся Савельев, повернувшись к Татьяне. – А ведь моя-то Маша – молодец!
Маша подняла на него глаза – в чем она молодец?.. И… неужели все-таки – его?
– Ведь ты, Татьяна, подумай – она не стала ждать, когда ты ей про меня начнешь всякую грязь сливать, и у меня ничего выпытывать не захотела, чтоб я не юлил да на тебя напраслину не возводил, а просто… взяла и столкнула нас лбами. Вот чтобы так – глаза в глаза. Чтобы сразу понять – что мы друг к другу имеем. Молодец! – И он чмокнул Машу в висок. – Так вот я тебе, Татьяна, говорю… глаза в глаза… Я очень люблю эту женщину. Я сделаю все, чтобы она разошлась со своим мужем, и разошлась быстро, а потом… потом я ее никуда не отпущу. Она станет Савельевой.
Татьяна медленно поднимала голову и… впервые не знала, что ответить на такое прямое заявление. А потом так же медленно повернулась к Маше:
– Ты… ты понимаешь, что ты сделала?
– Но… в конце концов, у тебя еще есть резервы… – тихонько напомнила ей Маша.
– Маша, пойдем, – поднялся Глеб, сунул официанту деньги и решительно повел свою даму к выходу.
– Да ты о себе побеспокойся!! Ты же… ты уволена! – на весь ресторан кричала Татьяна. – Слышишь, дрянь?! Ты по миру пойдешь! Ты!..
Савельев было рванулся назад, но Маша дернула его за рукав.
– Кто меня к себе звал? Пойдем! Только лучше ко мне!
– И наш муж примет меня с распростертыми объятиями, так? – удивленно вскинул брови Глеб.
– Наш муж теперь принимает у своей матери… правда, не знаю, с какими уж там объятиями… – поморщилась Маша. – Но… только как же мы поедем? Тебе за руль нельзя.
– А мы на такси! А машину мне домой отгонят. Ну так что? Поехали к тебе? Догуливать? – подмигнул Савельев Маше. Но та не ответила. – Ма-а-аш… Ну ты чего? Правда, из-за Татьяны расстроилась? Или тебя работа волнует? Я тебя к себе заберу, завтра же! Будешь получать не меньше, зато сидеть на одном месте, а не носиться по городу с сумками, ну?
– Да я не о сумках сейчас… – поежилась Маша.
– Погоди, сейчас мы к тебе приедем, и ты мне все расскажешь, а то… вон ты какая синяя вся! Или даже не так… Пойдем в машину, я по сотовому специальную службу вызову, они вместе с нами и отгонят. А то чего мы будем на холоде торчать…
Они уселись в машину, Глеб переговорил с кем-то по телефону.
– Сейчас мой водитель Юрка приедет, с женой со своей, они и отгонят. Кстати, я тебя с ними познакомлю – нормальные ребята… Маш, ну так чего ты такая кислая? У нас же… мы же все поняли правильно, никто ни на кого не сердится. Я в самом деле ни вот столечко не расстроился, что ты нам с Татьяной специально встречу устроила! Ну?
– Глеб… я вот думала… Татьяну осуждаем, что она только в кошелек заглядывает, а я сама-то? Перестал мне муж деньги приносить, стал пить… и я тут же его выставила, нашла ему замену – успешного, серьезного мужчину… денежного, за которым как за каменной стеной. Я-то чем лучше?
– Погоди… ты как-то все в одну кучу… – почесал нос Савельев. – А разве ты «тут же»? Он у тебя что – вчера работу потерял? И пить начал тоже вчера?
– Да нет же, конечно… он уже… да лет семь, наверное, как с работы на работу скачет. Нигде удержаться из-за этой водки не может, – вздохнула Маша.
– Ну вот видишь – семь лет… – качнул головой Глеб. – А ты эти годы все его на себе волокла. А почему? Ведь если подумать… Понятное дело – ты должна помогать, поддерживать… но не тащить же на себе опустившегося мужика! Нет, я все могу понять – у него не сложилось, он… ну, скажем, впал в депрессию, нигде не может найти работу… могу понять. Но… ему же так удобно!! И лодыря гонять, и пить. И что получается? Он-то тебя не ценит! Не бережет, не любит!
– Но раньше же я с ним жила! Как-то… Значит, могла.
– Раньше могла. А потом встретился я, ты полюбила и… больше не можешь. Все легко и просто! – развел руками Глеб. – И главное – правильно! Потому что у каждого человека есть выбор – или ты карабкаешься из последних сил, рвешь жилы и все же… выплываешь из любой дыры и обеспечиваешь своим любимым нормальную жизнь, или… или ты плюешь на всех, на любимых в первую очередь, и прочно устраиваешься у жены на шее… ни мало не беспокоясь, что твоя любимая женщина уже от бессилия ничего к тебе не чувствует! Она просто уже не может ничего чувствовать! У нее сил нет! Понятно?
– Понятно… то есть… Он гад, а я вся в белом!
– То есть… за что боролись, на то и напоролись! – твердо отчеканил Глеб. – Если был бы он нормальным мужиком, фиг бы ты на меня посмотрела!
– Посмотрела бы… – вздохнула Маша. – Потому что… как-то так сложилось, что… без любви мы с ним жили.
– Вот я и говорю – если был бы нормальным! И вообще!.. Зачем ты оправдываешься? Человек обязан быть счастливым. И не только в ранней молодости, в любом возрасте.
– Да, но… и Роман имеет свое право на счастье. А я… я сейчас, наверное, сделала его несчастным.
– Маш, даже не заморачивайся, – махнул рукой Глеб. – Сейчас заедем в магазин. Я ему за тебя лично поставлю ящик водки отступных, и он будет самым счастливым человеком на свете, хочешь?
– Тогда я буду несчастная, – шмыгнула носом Маша. – Потому что тебя сразу же свекровка прикончит, ясно?
– Как же труден путь к счастью Романа! – притворно вздохнул Глеб и воскликнул: – Вот! Юрка и Оля!.. Эй, ребята, мы здесь!
– А чего, они вдвоем твою машину погонят? – тихонько спросила Маша.
