Кухаренко, 1969. С. 127; Historia kultury 1978. S. 320–321; Седов, 1995. С. 18, 345.
2041
Кухаренко, 1969. С. 127; Седов, 1995. С. 345.
2042
Кухаренко, 1969. С. 134.
2043
Галл Аноним. Хроника или деяния князей или правителей польских// Славянские хроники. СПб., 1996. С. 331–332.
2044
Константин, 1991. С. 150/151.
2045
Константин, 1991. С. 384 (комментарий О.В. Ивановой, Б.Н. Флори). «Личики» здесь совершенно справедливо сопоставлены с «лицикавиками» Видукинда Корвейского. Однако воспринятая от польской историографии уверенность в краковской локализации Лешка, как думается, усложняет толкование понятия. Свидетельство Видукинда, который четко связывает лешковичей с пястовской Польшей (Краков тогда был под властью чехов), лишний раз подтверждает бесспорный, с учетом Анонима Галла, факт — и Попель, и его предшественник Лешко должны помещаться в Великой Польше, а не в Малой. С Малой Польшей связано только предание о Краке.
2046
Magistri Vincentii Chronicon Polonorum. I. 9–17// Monumenta Poloniae Historica. T. II. Warszawa, 1961; Великая хроника 1987. Гл. 2–4.
2047
ЭССЯ. Вып. 15. С. 58.
2048
Великая хроника, 1987. С. 57. Об этимологии названия Гнезно («гнездовое») см.: ЭССЯ. Вып. 6. С. 173.
2049
Кухаренко, 1969. С. 132–133; Historia kultury, 1978. S. 46–47; Седов, 1995. С. 343.
2050
Дискуссия восходит к XVIII в., когда ее возникновение вызвал целый ряд культурных и политических обстоятельств. Тогдашние отношения со Швецией, соперничество «немцев» и русских за влияние в науке и культуре послепетровской России — фон для возникновения норманизма и антинорманизма. Критика В.Н. Татищевым Г. Байера, М.В. Ломоносовым — Г.Ф. Миллера являлась закономерным ответом на сформулированную немецкими учеными теорию скандинавского происхождения государства на Руси. Обе стороны в том давнем споре оставались на уровне тогдашней науки. Никто не сомневался в одномоментном создании государства Рюриком, если М.В. Ломоносов первым и оторвал от него происхождение названия «русь». Это добавляло спору накала. Патриотическая мысль искала негерманский источник становления государственности — и находила его среди финнов (В.Н. Татищев) или среди западных славян и не отделявшихся от них пруссов (М.В. Ломоносов). В принципиально новое качество перевел спор Н.М. Карамзин («История государства Российского»). Он первым проанализировал данные об общественном строе и культуре славян «до Рюрика». В результате впервые появилась логичная, подлинно научная и подлинно «антинорманистская» картина становления государства у восточных славян на местной, внутренней основе. При этом Н.М. Карамзин связывал появление названия «русь» в Восточной Европе, прежде всего, с Рюриком, и связывал его со Скандинавией. Этот новый подход не сразу нашел последователей. Тем не менее к концу XIX в. он в основном восторжествовал. Внимание исследователей сосредоточилось на поисках внутренних закономерностей общественного развития. К этому времени стало ясно и то, что русь как политическая реальность оформилась в Восточной Европе еще «до Рюрика». Дискуссия норманистов и антинорманистов свелась к степени скандинавского участия в этом процессе. При этом благодаря решительно антинорманистским работам Д.И. Иловайского стал образовываться новый водораздел — по вопросу о происхождении названия «русь» и династии Рюрика. Таким образом, на смену норманизму и антинорманизму в вопросе происхождения государства приходили «норманизм» и «антинорманизм» в вопросах о происхождении его названия и династии. Исчезла и политическая составляющая спора. Попытки ее реанимировать в украинском национализме начала ХХ в. или в нацистской Германии последствий для науки не имели. В целом же «норманистами» и «антинорманистами» — что вполне естественно — оказывались люди весьма разных общественно- политических взглядов. Скажем, в России, «норманисты» В.О. Ключевский и Н.П. Павлов-Сильванский по отношению к государственным порядкам Российской империи находились по одну сторону баррикад с «антинорманистом» М.С. Грушевским. Являясь оппозиционными политиками (первые двое — кадеты,
