рекомендациями это несообразно. Ведь не то что детишкам, даже взрослым не рекомендуется на ночь читать. Так то читать, понимаете ли, чи-та-ать! Чтение все же не так будоражит воображение. А тут изволь на ночь глядя телевизор смотреть.
Короче говоря, есть предложение. Ничего не меняя в этих передачах, называть их не «Спокойной ночи, малыши», а «Добрый вечер, малыши» и показывать их хотя бы часа за два, за три до того, как ребятишкам идти в постель. Думается, что сотрудники телевидения последуют этому доброму совету, так как люди они вполне благоразумные, способные внимать голосу рассудка и ни в каких крутых мерах воздействия не нуждающиеся.
А детишки за это только спасибо скажут.
О старых песочницах, волшебных лавках, смелых замыслах и золотом осле
«Все лучшее — детям!» Какой замечательный лозунг, не правда ли? Разве найдется на свете что- нибудь, что мы пожалели бы для наших детей — нашей радости, нашей гордости, нашего будущего! И без всякой надежды получить от них что-либо взамен, заметьте. Ведь истинная любовь бескорыстна. И она, эта любовь, проявляется всюду. Буквально на каждом шагу. Вот, к примеру сказать, когда мы предпринимаем строительство нового дома, то не бросаем дело, доведя постройку до предусмотренного типовым проектом пятого или десятого этажа, а соорудим еще сверх того во дворе беседку, чтоб а детишки могли поиграть в тени, устроим песочницу с ярко раскрашенной крышей в виде гигантского гриба-мухомора и, конечно же, деревянную горку, с которой так любят ребятишки спускаться на своих собственных штанишках.
В последние годы строительство ведется у нас чаще всего не отдельными зданиями, а целыми кварталами, районами или микрорайонами. И у каждого дома теперь обязательны и ярко раскрашенная беседка, и гриб-мухомор, и деревянная горка. А некоторые доходят даже до того, что по собственной инициативе устраивают сверх плана еще крошечные, миниатюрные фанерные домики размером чуть побольше пчелиного улья и до того симпатичные, представьте себе, что некоторые детишки способны просиживать в них чуть ли не по целым дням. Как приятно смотреть на все это цветистое великолепие! Как радостно ощущать заботу о детях, особенно нам, которые этой заботы не видели!
Конечно, если сказать по правде, то и в этом деле еще не все так полностью гладко, как надо бы. Бывают и здесь отдельные шероховатости. Попробуйте заглянуть в какой-нибудь из этих очаровательных уголков через год-полтора — и вашему взору представится менее живописная картина. «Гриб» слинял и поник головой — бедняжка! У беседки проломан бок; двери и окна домиков грубо заколочены крест-накрест досками; в песочницах не песочек, а какая-то серая пыль пополам с бумажками и пожелтевшими окурками; перила у горки обломаны, желоб растрескался и почернел, из него угрожающе торчат острые, как шипы, щепки. Ребят нет, и царящая вокруг тишина настраивает на элегический лад. Вам почему-то начинает казаться, будто вы каким-то чудом перенеслись в давние времена. Перед вами уже не современный уголок двора, а извлеченный из-под вековых наносов доисторический город. По уцелевшим остаткам строений вы можете судить, как жили в те далекие времена люди, как заботились о своей детворе, строили для нее деревянные горки, «грибы» с песочницами. Ваш глаз невольно реконструирует, приводит в первозданное состояние пришедшие в негодность строения. Вы очарованы. И вам уже слышатся веселые голоса ребят. Вы даже видите их. Вот они бегут к вам. Двое самых маленьких — мальчик и девочка — резво скачут к песочнице и начинают играть с песочком, то бишь с пылью, перемешанной с разного рода дрянью: мальчик постарше пытается скатиться с деревянной горки, но, занозив о растрескавшийся желоб руку, с плачем бежит домой… Очарование пропадает. Вы возвращаетесь к суровой действительности и с выражением глубокомыслия на лице идете, куда вам нужно.
Хотя, собственно говоря, особенно глубоко раздумывать тут, безусловно, нечего. Все это дело простое, житейское. Когда у вас лопнут брюки, что вы делаете? Берете брюки и несете в починку. А когда придет в негодность деревянная горка, вы берете горку и несете. Куда? Горка тяжелая! Никуда вы ее не несете, а поступаете более хитро: избираете родительский комитет. Родительский комитет будет ходить с молоточком, и как только что-нибудь прохудится, тут же и заколотит., и песочку свежего принесет.
Впрочем, родительский комитет можно и не избирать. Дети в крайнем случае проживут без горки и без песочка. Потому что детям в первую очередь нужны не горка и не песочек, а игрушки. Вот без игрушек им действительно никак нельзя. Это они вам и сами скажут. Многие из них согласятся не есть вовсе супу, но чтоб были игрушки. Некоторые согласятся даже весь век не есть манной каши, но с условием, чтоб им дарили игрушки. Хоть иногда. Хоть изредка! А что для этого надо? Чтоб повсюду были игрушечные магазины. Так ведь? У нас же они пока еще далеко не повсюду. Кое-где только. Да и то…
Вот был, к примеру сказать, в Москве на Арбате игрушечный магазин, недалеко от ресторана «Прага», небольшой такой, уютненький, с низенькими потолочками. Войдешь, бывало, и сразу почувствуешь себя пятилетним, счастливым. По правую руку было тут отделение мягкой игрушки со всевозможными куклами, яркими плюшевыми медвежатами, косоглазыми ушастыми зайчиками, хитроносыми оранжевохвостыми лисичками и другим различным зверьем. По левую руку — игрушка жесткая: автомобильчики, паровозики, пароходики, самолетики, тракторчики, экскаваторчики, вездеходики… В глубине магазина, где царил какой-то особенный, романтический полумрак, а потолки еще ниже, было целых три отделения. В одном — все для младенца: погремушки, матрешки, целлулоидные шары, колечки, мячики, резиновые зверушки со свистульками и без свистулек. В другом — различнейшие конструкторы, наборы инструментов, строительные кубики. В третьем — настольные игры. Сколько тут толпилось по целым дням ребятишек со своими мамами и папами, бабушками, дедушками, старшими братцами и сестричками, дядюшками и тетушками! Сколько тут было сияющих глаз и замирающих от Счастья сердец! И что же?.. Прихлопнули, как говорится, все это очарование со всеми его сокровищами, дернули, так сказать, с корнем, или, попросту говоря, закрыли! Не пожалели детишек вместе со всей их радостью!
Некоторое время магазин стоял с заляпанными краской окнами и лаконичной надписью: «Ремонт», потом открылся, конечно, но уже не игрушки там были, а иного рода товар — детская обувь. Взрослые своим практическим, трезвым умом рассудили: обувь для детей важнее, чем какие-то там игрушки.
Знал я еще одно прелестное местечко: такой крохотный игрушечный магазинчик на углу улицы Воровского и площади Восстания, ни для чего, казалось бы, и не годный, кроме того, чтоб игрушками в нем торговать. И торговали. Даже бойко. Сам видел! А потом опять те же взрослые со своим умом: откроем-ка здесь лучше кафе — будет все-таки кофейку где попить, пожевать чего-нибудь.
…Оно, конечно, открывать что-нибудь новое надо, в том числе новые кафе, тут и говорить нечего, но ведь для этого приходится у кого-то помещение отнимать. Л у кого легче всего отнять? Ну, конечно же, у детишек. Вот и отняли. И сидят там теперь за столиками, попивают кофеек свой.
И еще один игрушечный магазин помню — на улице Горького: где-то между Васильевской и Большой Грузинской, по левую руку, если идти от площади Маяковского. Замечательный магазин был. Внутри светлый, высокий, торжественный, с мягко освещенными витринами вдоль стен, а снаружи какой-то скромненький, неприметный, даже таинственный, я бы сказал. Нечто вроде описанной Гербертом Уэллсом волшебной лавки, которая, если помните, имела свойство по временам исчезать. Бывало, нарочно пойдешь от Маяковской пешком, чтоб заскочить по пути в магазин, да так и дойдешь до Белорусского вокзала, а магазина и не заметишь. Ну, думаешь, пропал магазин. Прихлопнули, словно муху, вечная ему память! А в другой раз идешь — вот он, на месте! Я его так и прозвал тогда — «Волшебная лавка».
В один прекрасный день «Волшебная лавка» все же исчезла. Подчистую, как говорится. Мне даже не верилось первое время. Все думалось: наверно, я опять по рассеянности мимо прошел. В конце концов я поставил себе задачей разыскать ее. Надо же, думаю, как-то с рассеянностью бороться. Искал, искал, да так и не нашел. Даже места, где она была, не удалось обнаружить. А недавно иду случайно, глядь — знакомая витрина. За стеклом — нарядные куклы, расписные глиняные козлики, матрешки — мал мала меньше… Вхожу в магазии: все как бы — то, и в то же время — не то. На прилавках — палехские шкатулки, пудреницы, металлические браслеты, янтарные бусы, шелковые платочки с видом «Василия Блаженного», деревянные орлы и медведи, пестрые варежки, настенные коврики ручной работы, серебряные рюмки с
