Голос пилота из динамиков снова что-то неразборчиво пробурчал на турецком. Выслушав команду командира, стюардесса начала подниматься со своего места и в этот момент самолёт рухнул в пропасть. Рывок вниз был настолько резок и стремителен, что вылетевший из креслица Витька не успел даже удивиться. Только дико похолодело в животе и в кишках.
'Мама!'
Народ в салоне дружно заорал. Кричали все. Женщины, дети, мужчины. Кричали двигатели. Они уже не выли, а тянули и тянули самую высокую ноту, которую смогли взять и, казалось, что сейчас они захлебнутся и замолчат.
Все эти мысли проскочили в голове у Витьки в одно мгновение. В то самое, когда он завершал свой полёт по маршруту кресло – потолок – пол.
Бамс!
От удара лбом по полу у Виктора Сергеевича из глаз посыпались искры, и он благополучно проглядел, как с верхних полок вниз сплошным потоком посыпались вещи и как прямо перед его носом вдребезги разлетелся ноутбук.
– Sir, are you all right?
Сверху на Вите обнаружилась турчанка, которая сидя на спине пассажира с очумелым видом трясла его за плечо. Самолёт ещё разок едва вздрогнул и перестал болтаться, войдя в состояние относительного покоя.
Когда самолёт ухнул в пропасть, Катя решила что это ей мерещится. Что это происходит не с ней, и уж тем более не с её ребёнком. Хорошо затянутые ремни безопасности помогли и кроме испытанного минутного ужаса других неприятностей с ними не произошло. Со своего места Катя видела, что стюарды помогают тем на кого упал багаж, но серьёзных травм, ни у кого, похоже не было. Самым пострадавшим оказался тот парень, что сидел позади неё на раскладном стульчике. Вот он то приложился о пол со всего маху и сейчас сидел на своём месте держа на разбитом носу пакет со льдом, который ему дала стюардесса.
'Бедный'
Игорь достал из кармана фляжку с коньяком, основательно к ней приложился и злорадно процедил.
– Придурок. Держаться надо.
На перепуганного сына ему, судя по всему, было начихать.
Через полчаса их невкусно и несытно покормили турецким обедом, а муж купил у стюардессы ещё одну бутылку коньяка.
Позавчера ему стукнуло пятьдесят два. Командир Орхан невидяще смотрел на синее небо прямо перед собой и пропускал мимо ушей слова второго пилота. Пятьдесят два. А он всего лишь командир убогого чартера. И никаких перспектив в будущем. Кому он нужен в таком возрасте? Да и квалификация, если честно, у него не та. Мечта работать в компании – национальном перевозчике, водить триста пятидесятый или семьсот сорок седьмой так, похоже, и останется просто мечтой. Двадцать лет на внутренних местных авиалиниях, потом предложили работу здесь. И на этом, кажется, всё.
Командир автоматически окинул взглядом приборы. Всё было в полном порядке – его самолёт только что вышел из русского воздушного пространства и сейчас летел над Чёрным морем. Скоро их должен был принять диспетчер из Трабзона.
Гёкхан еле заметно хмыкнул и приободрился.
'МОЙ самолёт. Ну и что что через океан мне не летать…'
За последние три года он успел облететь всю юго-восточную Азию, всю гигантскую территорию бывшего СССР, возя русских туристов то в родную Турцию, то в Египет, то вообще – в Таиланд и Индонезию. Клиенты эти были шумные, временами буйные, но, по крайней мере, с ними было интересно. А какие среди его пассажирок подались красавицы! Это же мечта! Да за одну возможность только везти таких женщин стоило…
– Командир. Командир!
Второй пилот озабоченно щёлкал переключателем.
– Связи нет.
Гёкхан тоже прошёлся по всем каналам. Связи не было. Мигали и пищали датчики. В эфире стоял треск и неясный шум. Дальше – хуже. Вырубился дисплей навигации и интернет. Командир воздушного судна нахмурился и запустил стандартную процедуру тестирования. Он не сомневался в том, что проблемы не на земле, а с его самолётом.
'Новый же совсем!'
Семьсот тридцать седьмой работал в небе всего третий год и был одним из самых новых самолётов компании. Проведённая дважды проверка всего и вся показала полную и безоговорочную исправность оборудования. Самолёт был в полном порядке.
Лётчики недоумённо переглянулись.
– Может быть, военные что-то испытывают?
– Вряд ли. Нас бы обязательно предупредили. Или русские, или наши. Трабзон, Трабзон, ответьте… Йилмаз, продолжай вызывать контроль.
Второй пилот забубнил в микрофон, а Гёкхан начал делать то, что как пилот он не делал уже очень много лет. С тех самых пор, когда он был ещё курсантом лётной школы. Он попытался рассмотреть, что же происходит на земле, десятью километрами ниже. На 'земле' было море. Обычная синяя пустыня с длинными белыми нитками волн. Самолёт тряхнуло. Затем тряхнуло ещё раз. Это было странно – метеосводка гарантировала спокойный рейс, хотя… чего только над морем не случается.
Орхан включил команду на пристёгивание ремней. Веселье за дверью немного стихло. Стюард ему уже сообщил, что русские и казахи, как обычно пьют, но весело, понемногу и только вино. И что у них там какой-то праздник и проблем, вроде бы, не намечается.
Самолёт резко подбросило, потом несколько раз тряхнуло. Второй пилот прикусил язык и глухо выругался, а Гёкхан дал команду проверить пассажиров ещё раз.
– Командир! За бортом падает давление!
Орхан вспотел, но виду не подал, он прекрасно видел, как падает вниз точка на дисплее монитора, как рядом стремительно растёт индикатор забортной температуры. Это было плохо. Очень-очень плохо. На такой высоте двигатели могли выдавать максимум тяги только при температурах от минус сорока и ниже, а тут…
Турбины засвистели.
'Да что же это?'
– Помогай.
Пилоты вдвоём подняли тягу на максимум, но толку от этого было мало – скорость лайнера таяла на глазах. Гёкхан посмотрел на бледного второго пилота и коротко бросил в микрофон.
– Держитесь.
Тяги воющих двигателей не хватило, и самолёт рухнул в пропасть.
Как он смог удержать самолёт Гёкхан так и не понял. Штурвал рвался из рук, как бешеный бык, которого он случайно схватил за рога. Если бы пилот мог, он бы кричал во всё горло, так же как орали в салоне его пассажиры. Но Гёкхан Орхан был занят. Он молча и яростно боролся за жизнь, укрощая свой самолёт. Семьсот тридцать седьмой скрипел, стонал, жутко щёлкал металлом и трещал пластиком, но каким-то чудом ещё держался в воздухе.
– Йиллм… помогайййй…
Дисплей приборной панели прыгал перед глазами так сильно, что рассмотреть показания не было ни малейшей возможности. Только было видно, как с немыслимой скоростью крутится назад стрелка альтиметра.
'Падаем. Как камень падаем…'
Йилмаза вытошнило, но штурвал второй пилот не бросил.
– Давай, давай, давай, давай!
И вдруг всё закончилось. Перегрузка вдавила тело назад, в кресло, снова басовито запели двигатели, а тряска полностью прекратилась. Гёкхан посмотрел на свои побелевшие от напряжения пальцы и немного
