— А где это?
— Так на ведьмином озере, в аккурат перед моей избушкой.
— Давно?
— Дней десять.
— Чего же до сих пор молчал-то?!
— Хотел убедиться, чтобы напраслину не пороть. Вот вы и теперь
не верите.
— А показать сможешь?
— Почему нет! Во всяком случае, с утра они там уже были.
— ладно, поехали!
На озере. Шеф рыбинспекторов из окна избушки лесника наблюдает в бинокль.
— Твою мать, — говорит шеф, — сам не видел, точно бы не поверил! Только не пойму, на кой хрен катер им, русалкам-то?
— А бес его знает. Бабы-то, те все больше плавают да ныряют. Этот же — нет. На палубе все валяется, загорает, небось!
— ладно, Кузьмич, пойду, узнаю. Не старый ведь еще. Могу
и с девчатами разок другой пообщаться. Поговорить, стало быть, что да почем!
К вечеру возвращается Кузьмич уже еле на ногах стоит, а туда же, бдит! Как в разум придет, сразу в окно смотрит. Видать, понимает, что дело это ответственное! оплошать никак нельзя!
— Эй, Кузьмич, не поверишь. Фу, да не дыши ты так на меня, чертов пьяница. от такого выхлопа и хорек сдохнет! Знаешь это кто?
— Кто-о?
— Артисты, кино снимают.
— Сказку что ли?
— Ага, про русалок.
— Дела-а!
— Ну, я поехал, а ты отдыхай. ложись-ка лучше спать, как-никак
утро вечера мудрее!
30
I. Чертова дюжина
«Мудренее», — промычав это, лесник уткнулся головой в стол
да и захрапел, как лось, будто только и ждал такого приказа. Где-то через неделю, все в том же кабинете.
— Абрам Моисеевич, а я все-таки разузнал, что это было!
— Ну и?
— Да дайверы, понимаете ли, объявились.
— Это, что за порода такая?
— Спортсмены это. Ну, которые дайвингом занимаются!
— Дайвингом? Как же, вспомнил! Те, которые ныряют!
— Точно, они самые. И глубоко, я вам скажу!
— И чего им надо?
— Тренируются. К чемпионату готовятся.
— Понятно. Пусть тренируются. Передашь, я разрешаю.
— Так они полдня, как уехали.
— Что?! Хорошо, иди, я приму это к сведению. лишь закрылась за инспектором дверь, как начальник тут же подскочил к телефону и, давай накручивать диск.
— Петя, это я, Абрам. Представляешь, уехали! Не сказав ни слова! Наверное, все-таки что-то нашли! Если сможешь, то попытайся догнать! Как уже смог. И чего у них было? Так всякая мелочь!
А, что не звонишь? Самому мало! Вот всегда ты так! А ведь жадничать нехорошо, Петя. Сам понимаешь. А если не секрет, то сколько?
Фи, стоило ли мараться! Стоило, говоришь?
Понимаю, жена, дети, кормить надо! Хорошо, что хоть поймал. Пусть так, а за друга все же отомстил.
ПоВЕЗло
Забрался я на прошлой неделе ночью в ботанический сад. Зачем?
Промышлять. жену хотелось порадовать. Как смог-то? Да в заборе
дыра была. Почитай, уже два года, как работники через нее все и тащат! А начальство никак найти не может, чтобы заделать. А все потому, что сами еще пуще воруют, только по крупному. Я в этом саду, что, где уже ориентируюсь, не в первой ведь. Сам знаешь, какая у меня супруга требовательная. Самое ценное у них в тропической оранжерее. 31
Не, в других хорошее давно растащили! Вон субтропиками уже только пахнет! А тут еще много осталось. Видать, боятся. Сижу, значит, полночь стукнуло. Вдруг слышу, как входная дверь скрипит, а потом
уже и вижу, как какая-то процессия всем скопом внутрь вваливается. Мать моя! Не мерещится ли?! отродясь не видел такого. Все нагишом, из одежды только перья да украшенья, у кого — в ушах, а у некоторых
и на срамном месте болтаются!
Ввалились, ну и давай плясать да горланить вокруг баобаба! Век
бы глаза мои такого бесстыдства не видели! А самому все-таки интересно, чем дело-то кончится!
Спрятался я получше, буйные ведь и обидеть могут, гляжу, а у некоторых уже пена изо рта от исступленья идет!
Во, думаю, попал! Поймают, точно в жертву принесут. И правда, смотрю, кого-то тащат. Тот орет благим матом, упирается, как может, а толку ноль! Хорошо хоть заживо не сожрали. Привязали они его
к тому самому баобабу, да и запели какую-то и вовсе жуткую песню. А он, бедный, со страху, видно, и не жив уже! Нет, надо спасать
беднягу, не то поздно будет! Но как! Да долго думать не пришлось, как только они к нему с ножами подступили, я сразу, как выскочу
из укрытия, да как закричу:
— Живо оружие на землю и руки вверх, мать вашу!
А сам всего лишь зажигалку на них наставил. Хорошо, что она
у меня в форме пистолета. Не то быть бы большой беде! Как увидели
те это, хоть и дикие, а все же поняли, что я не шучу. И не странно ли, вроде как сразу угомонились. А потом ихний старший, на вполне понятном русском и говорит мне:
— Браток, больше так не делай, а не то, уши отрежем. Чего
надо-то?
— отпустите, — говорю, — этого бедного человека!
— Это он-то бедный? — обижается вождь. — Да ведь это он сам
нас и нанял, экзотики, видишь ли, захотелось! Чего только с жиру
не придумают!
Вглядываюсь, а это сам директор сада! Ну, думаю, влип, вот и помогай после этого людям! Да не, обошлось! Не обиделся, даже деньжат подбросил. И вообще, обещал к себе устроить. Вот теперь и думаю, соглашаться или нет. Вдруг не справлюсь!
32
I. Чертова дюжина
