круглым лицом. Но глаза узкие, как щелочки. Волосы короткие, редкие, из-за этого выглядит лет на пятьдесят, но скорее всего, моложе. Из тех, что не особо заботятся о своем внешнем облике – постоянно носит одно и то же. Почти всю зиму проходил в коричневом свитере. Если прибавить к этому пальто, то именно таким Ясуко видела его каждый раз, когда он заходил в лавку. Но кажется, чистюля – на его маленьком балконе вечно что-то сушится. Судя по всему, холост, более того, никогда не был женат.
Новость о том, что он в нее «втюрился», оставила Ясуко равнодушной. Для нее он был все равно что трещина на стене комнаты – знаешь, что она есть, но внимания не обращаешь, да и нет в том необходимости.
При встрече здоровались, да еще как-то раз она спрашивала у него совета по поводу оплаты коммунальных услуг. Но собственно о нем самом Ясуко ничего не знала. Лишь недавно догадалась, что он преподает математику. Увидела у него под дверью стопку перевязанных веревкой старых учебников по математике.
Хорошо хоть не напрашивается на свидание! При этой мысли она усмехнулась. Интересно, какую мину состроит этот бирюк, если вдруг паче чаяния решится за ней приударить?..
Как всегда в первой половине дня, работа шла по нарастающей, достигнув пика в полдень. Но к часу более-менее управились. Все как обычно.
Это произошло, когда Ясуко меняла ленту в кассовом аппарате. Открылась стеклянная дверь, и кто-то вошел.
– Добро пожаловать! – сказала она и подняла глаза на посетителя. И в ту же секунду похолодела. Стояла, хлопая глазами, потеряв дар речи.
– Неплохо выглядишь! – засмеялся вошедший. Но во взгляде была злоба.
– Ты… Как ты здесь оказался?..
– Чего удивительного? Найти сбежавшую бабу – на это я еще способен.
Мужчина, сунув руки в карманы синего джемпера, оглядел лавку. Казалось, он что-то ищет.
– Зачем ты пришел? – спросила Ясуко резко, но понизив голос. Не хотела, чтобы услышали находившиеся на кухне хозяева.
– Ну что вылупилась? Давно не виделись, хоть бы улыбнулась для приличия, – мужчина мерзко ухмыльнулся.
– Если никаких дел нет, убирайся!
– Есть дело, поэтому и пришел. Надо поговорить. Можешь освободиться на пару минут?
– Что ты мелешь! Не видишь – я на работе.
Сказав это, Ясуко тотчас раскаялась. Получилось, что если б она не была занята, то согласилась бы на разговор.
Мужчина плотоядно облизнулся:
– Когда заканчиваешь?
– Нам не о чем разговаривать. Сказала же – уходи. И больше не появляйся.
– Какой бессердечный прием!
– А ты ждал другого?
Ясуко посмотрела с надеждой в сторону витрины – не идет ли какой-нибудь покупатель, но улица была пустынна.
– Да уж, чего еще от тебя ждать. В таком разе пойти, что ли, туда… – Он задумчиво почесал затылок.
– Куда это «туда»?
– Раз ты от меня нос воротишь, придется заняться твоей девкой. Школа где-то здесь рядом, да?
Он сказал именно то, чего Ясуко страшилась больше всего.
– Не смей! Оставь мою дочь в покое!
– Тебе решать. Мне все равно, с кем из вас двоих говорить.
Ясуко обреченно вздохнула. Но все еще надеялась как-то отвязаться.
– Я работаю до шести.
– С раннего утра до шести, надо же, какая ты усердная!
– Тебя это не касается.
– Ну ладно, подвалю в шесть.
– Сюда не приходи. Направо по улице перекресток, на углу семейный ресторан. Там в половине седьмого.
– Договорились. Но только смотри, если обманешь…
– Приду, приду. Уходи.
– Ладно, уговорила. Я ж не зверь какой-нибудь!
Мужчина еще раз окинул взглядом лавку и вышел. Уходя, сильно хлопнул дверью.
Ясуко приложила руку ко лбу. Начала побаливать голова. Подступила тошнота. Ее охватило отчаяние.
