каждой улице свои толки, свой разговор. А началось все вот с чего.
…В нашу деревню приехал человек,, оказавшийся уполномоченным из райцентра. Он вкатился на улицу на какой-то тележке, которая несла его, казалось, быстрее любого коня. Уполномоченный спокойно сидел на ней верхом, не спеша двигал ногами и даже вроде бы что-то тихо напевал. Ну, а тележка неслась и неслась! Кроме всего остального, она была на двух тонких блестящих колесах. И эти колеса крутились так быстро, что спицы их превращались в сплошной круг. Но самое удивительное заключалось в том, что они вели себя устойчиво, крутясь и сверкая, несли на себе взрослого человека. А человек лениво двигал ногами и что-то напевал себе под нос.
Вскоре вся деревня высыпала на улицу посмотреть на загадочную самоходную тележку. Впереди всех, как обычно, – мы, мальчишки.
– Дядь, а дядь! Что это за железный ишак? Как называется?
– Ишак? – смеется приезжий. – Это не ишак, а велосипед.
– Что, что? – не понимаем мы.
– Ве-ло-си-пед! – по слогам произносит уполномоченный. – Не видали никогда?
– Нет, у нас таких тележек еще не было… Уполномоченный поставил велосипед к забору, чтобы войти в дом. Но у нас еще много вопросов.
– Дядь, а дядь! А это что?
– Педали, чтобы двигать цепь.
– А цепь для чего?
– Колеса крутить.
– А-а…
– Дядь, а дядь! А это?
– Насос. Колеса накачивать. Видите, какие они упругие!
Приезжий слегка касается звонка на руле, и мы испуганно шарахаемся в стороны.
«Ух ты, вот это звенит!»
Пока мы знакомились с велосипедом, собрался сельский сход. Уполномоченный тихо сказал:
– Сегодня, товарищи, нам нужно решить очень важный вопрос. Знаю, что это будет непросто, но решать надо. От этого нам никуда не уйти…
Услышав такое вступление, люди замерли в ожидании: о чем говорит этот приезжий, о каких вопросах речь, или опять где-нибудь недород, как совсем недавно было здесь? Говорил бы уж прямо…
– Я имею в виду вот что, товарищи, – продолжал после небольшой паузы уполномоченный. – Село у вас большое, народу много, а землицы не хватает. Не хватает же, верно говорю?
– Что верно, то верно…
– А когда ее крестьянину хватало? Крестьянину всегда не хватало одного – земли!
– Теперь-то терпимо, а когда-то было совсем плохо. Спасибо Советской власти – помогла крестьянину.
– А ты что прибавить можешь? Прибавь, не откажемся! Хоть по десятине на душу!..
Сход зашумел, задвигался, завздыхал. С крестьянином всегда так-только заговори с ним о земле, он до вечера о другом думать не сможет. Так и будет вздыхать, ерошить на голове волосы и… мечтать. Мечтать о земле.
Люди долго не могли успокоиться и, казалось, даже забыли о приезжем. Пришлось ему самому напомнить о себе.
– Вот кто-то спросил, могу ли я прибавить вам земли, – почти крикнул он, чтобы его все хорошо расслышали. – А что, могу и прибавить! Скажу даже больше: затем и приехал я к вам. Да, да! Затем и приехал!
Теперь наступила такая тишина, что мне хорошо было слышно, как на другом конце деревни кудахтала снесшая яйцо курица.
«Какой странный человек, – думал я, об этом незнакомце, – приехал на двух блестящих колесах, собрал народ и вот обещает дать всем столько земли, сколько они никогда не имели. Может ли быть такое? Или шутит? Но если у него есть такая чудесная тележка, то, наверное, ему ничего не стоит найти для нас и землю. Этот уполномоченный, видимо, какой-то особенный, он все может…»
– Земли у нас много, товарищи, – говорил между тем уполномоченный, – и вся она наша. Вон у Каменного ключа какие земли лежат! Бывшие барские, богатые, урожайные. Сколько лет ваших рук дожидаются.
– Далековато будет, – подал кто-то голос.
– Известно, не очень близко, – улыбнулся приезжий. – А вы не пугайтесь дороги, переезжайте туда со всем своим хозяйством, ставьте новые дома, устраивайтесь как следует. Кому будет трудно, государство ссуду даст. К тому же все переселенцы на два года освобождаются от всех налогов.
Теперь сход забурлил, как настоящий деревенский базар. Нам, мальчишкам, это вскоре надоело и мы отошли в сторону, чтобы поиграть в прятки.
На другой день стало известно, что двадцать четыре семьи решили переехать на новые земли.
Одним из этих двадцати четырех был мой отец…
На новом месте все было не так, как в нашей старой деревне Илякшиде. Леса, овраги, ковры цветов на нетронутых лугах, чистый говорливый родник, – красота, приволье, простор!..
Родник выбивался из-под камней на дне одного из оврагов, и вода в нем была прозрачная и холодная, как звенящий осенний воздух. Наевшись душистой земляники, которой здесь было видимо- невидимо, мы жадно припадали к роднику и пили долго-долго, пока не начинало ломить зубы.
Родник назывался Таш Чимша. В переводе это значит – Каменный ключ. Этим звонким именем стала называться и наша новая деревня.
К осени 1929 года мы окончательно перебрались на новое место. К этому времени я уже умел читать. Научился сам, без посторонней помощи, к немалому удивлению всех домашних. А помог мне в этом деле старый букварь, попавшийся на глаза при переезде. А там все так интересно! Рядом с буквами – красочные картинки. Если А, то арбуз; если Е, то ель; если Я, то яблоко… Поймешь это и сразу научишься читать!
Однажды из старой деревни к нам приехала погостить моя тетя. Поговорив с отцом и матерью, она подсела ко мне. А я в это время как раз новый рассказ в букваре читать начал.
– О Муса! Да ты, я вижу, уже и буквы знаешь! – удивилась тетя.
– Знаю, – сказал я не без гордости. – И даже читать умею. Еще немного – и всю эту большую книгу дочитаю до конца.
– Ах ты, грамотей какой!-всплеснула она руками. – Кем же ты готовишься стать? Наверное, муллой?
– Муллой? – удивился я. – Нет, муллой я никогда не стану…
– Тогда кем же?
И в самом деле-кем я хочу стать? Хорошо бы наездником, чтобы день и ночь скакать на конях. Но такой работы, наверное, нет. Или кататься на качелях – на таких, какие соорудил нам отец. До самого неба взлетаешь!.. Но и такой работы, пожалуй, тоже нет, ведь взрослые совсем не катаются на качелях. Разве только…
– И я выпалил, уже не раздумывая;
– Уполномоченным!
– Кем, кем? – улыбается тетя.
– Ну, этим… уполномоченным, – повторяю я, но на этот р93 уже не так твердо. – У него такая хорошая работа ездит из деревни в деревню на блестящем велосипеде и раздает людям землю. Я, наверное, обязательно стану уполномоченным…
Вместо ответа тетя крепко прижимает мою голову к своей груди, но я не знаю, нравится ей мой выбор или нет. Наконец, решил я, что такая работа и велосипед, который бегает быстрее нашего Чулпана, любому понравятся. Поэтому я непременно стану уполномоченным!
Осенью я пошел в школу. Но в нашей новой деревне школу еще не построили, и мне пришлось вернуться в Илякшиде. Первое время жил у тети, а потом вместе со старшими ребятами стал ходить домой.
