Джейн с Майклом переглянулись и насупились, что означало: «Давай больше не будем ни о чём её спрашивать, а то ведь и правда придётся идти домой».
На углу возле лавки табачника Мэри Поппинс поправила шляпку, чтобы она сидела на ней прямо. Витрина у этой лавки была очень странная: если посмотреться в неё, увидишь три своих копии, а если подольше смотреть, то скоро станет казаться, что это не ты, а целая толпа незнакомцев. Мэри Поппинс только ахнула от удовольствия, увидев трёх Мэри Поппинс в синем пальто с серебряными пуговицами и синей шляпке в тон. Это зрелище показалось ей столь прекрасным, что она не прочь была увидеть десяток, нет, три десятка одинаковых Мэри. Чем больше — тем лучше.
— Ну идёмте же, — сказала она, как будто это Джейн с Майклом задержали её у витрины. Повернули за угол и дёрнули шнур колокольчика дома № 3 по улице Робертсон-роуд. Джейн с Майклом услыхали, как колокольчик звякнул гдето в глубине дома, и с замиранием сердца подумали, что ещё минута — и они будут пить чай с дядюшкой Мэри Поппинс, мистером Кудри, — первый раз в своей жизни.
— Если, конечно, он дома, — сказала Джейн Майклу шёпотом.
В тот же миг дверь распахнулась и на пороге появилась худая тоскливого вида особа.
— Он дома? — поспешил спросить Майкл.
— Буду премного тебе обязана, — Мэри Поппинс уничтожающе посмотрела на Майкла, — если ты сделаешь такую милость, позволишь всё-таки говорить мне.
— Добрый день, миссис Кудри, — вежливо проговорила Джейн.
— Миссис Кудри! — воскликнула тощая особа. — Как вы смеете называть меня миссис Кудри! Покорно благодарю! Я просто мисс Персиммон и горжусь этим. Придёт же такое в голову — миссис Кудри!
Вид у неё был до того рассерженный, что дети подумали — хорош, должно быть, мистер Кудри, если мисс Персиммон так неприятно быть миссис Кудри.
— Наверху на площадке первая дверь, — сказала мисс Персиммон и, поспешно удаляясь по коридору в глубь дома, повторяла на ходу тонким, сердитым голосом: «Надо же такое придумать — миссис Кудри!»
Джейн с Майклом поднялись вслед за Мэри Поппинс на второй этаж. И Мэри Поппинс постучала в первую дверь.
— Входите! Входите! — раздался за дверью громкий весёлый голос.
И сердце Джейн бешено заколотилось от волнения. «Дома», — взглядом сказала она Майклу.
Мэри Поппинс отворила дверь и подтолкнула детей внутрь. Они увидели большую весёлую комнату. В дальнем конце ярко пылал камин, а посередине стоял широченный стол, накрытый для чая: четыре чашки с блюдцами, гора бутербродов, хрустящие хлебцы, пирожные с кокосовым маслом и большой сливовый пирог, облитый розовой глазурью.
— Какая приятная компания! — приветствовал их громкий голос.
Джейн с Майклом оглянулись — кому мог принадлежать такой голосище? Комната явно была пуста. Во всяком случае, они никого не видели.
— Дядя Алберт, — сердито позвала Мэри Поппинс. — Опять за своё? Надеюсь, мы пришли к тебе не в день рождения?
Мэри Поппинс смотрела на потолок. Джейн с Майклом тоже задрали головы и, к своему удивлению, увидели круглого, толстого лысого человечка, который висел в воздухе, ничего не касаясь. Он как бы даже сидел на чём-то невидимом: одна нога закинута за другую, рядом отложенная в сторону газета, должно быть, он читал, когда постучали гости.
— Дорогая моя, — сказал мистер Кудри, улыбнувшись детям и виновато взглянув на Мэри Поппинс, — к моему величайшему сожалению, так оно и есть. Сегодня у меня день рождения.
— Ай-яй-яй! — покачала головой Мэри Поппинс.
— Я только вчера вечером об этом вспомнил, но было уже поздно посылать открытку с приглашением на какой-то другой день. Такая неприятность! — воскликнул толстяк, глядя сверху на Джейн и Майкла. — Вижу, вы изрядно удивлены, — продолжал он. И в самом деле, у детей так широко раскрылись рты, что мистер Кудри, будь он чуть меньше, мог бы нечаянно упасть в один из них. — Я вам сейчас всё объясню. Дело простое. Я, знаете ли, большой весельчак, мне покажи палец — я так и закачусь. Весёлость моего нрава безгранична: рассмешить меня может всё на свете.
И мистер Кудри заколыхался от хохота, так его развеселила собственная смешливость.
— Дядя Алберт, — строго сказала Мэри Поппинс, и мистер Кудри, поперхнувшись, перестал колыхаться.
— Прости, пожалуйста, дорогая Мэри. Так на чём я остановился? Ах да… Но самое смешное заключается в том… Хорошо, хорошо, Мэри, постараюсь сдерживаться. Самое смешное в том, что если мой день рождения попадает на пятницу, то я могу лопнуть от смеха, — сказал мистер Кудри.
— Почему? — спросила Джейн.
— Да, почему? — подхватил Майкл.
— Потому что в этот день я надуваюсь смехотворным газом. Лопаться, конечно, не лопаюсь, но вверх лечу, как воздушный шар. Я просто не могу удержаться на земле. Даже если я всего-навсего улыбаюсь, всё равно так и взмываю в небо. Знаете, как смешно походить на облако? Тут уж никакая серьёзная мысль в голову не полезет, — мистер Кудри при этих словах захихикал, но, взглянув на Мэри Поппинс, проглотил смешок и продолжал: — Разумеется, это отступление от приличий, но довольно-таки приятное. С вами такого не бывало?
Джейн с Майклом замотали головами.
— Думаю, что нет. По-моему, это моё индивидуальное свойство. Помню, однажды накануне такой пятницы я ходил в цирк. Так на другой день я столько смеялся, что, верите ли, пол суток провисел под потолком. И опустился на пол только в полночь с последним ударом часов. Хлопнулся, точно пистолет выстрелил. Ведь после полуночи уже суббота, значит, день рождения кончился. Не правда ли, забавно? И вот сегодня опять пятница, снова мой день рождения. И вы с Мэри у меня в гостях. Боже мой, да не смешите меня, очень вас прошу…
И хотя Джейн с Майклом и не думали его смешить, а просто таращились на него в изумлении, мистер Кудри не выдержал и громко захохотал. Он подлетал вверх, падал, как в яму, снова подлетал, шурша газетой, которую сжимал в руке, а очки так и плясали у него на носу.
Он парил, как пузырь воздуха в кипящей воде, хватался то за газовую горелку, то за потолок, и вид у него был такой смешной, что Джейн и Майкл, хотя и старались вести себя как воспитанные дети, еле-еле удерживались, чтобы не прыснуть. Смех так и распирал их, они плотно сжимали губы, но и это не помогало. Они перестали бороться, упали на пол и катались, визжа и всхлипывая от хохота.
— Ну и ну, — сказала Мэри Поппинс. — Что за манеры!
— Я… я не могу перестать, — захлёбывался Майкл, ударившись о каминную решётку. — Это… это ужасно смешно. Правда, Джейн?
Джейн ничего не ответила, с ней вдруг стало твориться что-то странное: тело становилось легче, легче, будто в него вдували воздух, — удивительное и приятное чувство. Ей захотелось смеяться ещё громче. Она подпрыгнула и вдруг ощутила, что летит. Майкл вытаращил глаза — его сестра Джейн парила в воздухе. Она легонько стукнулась головой о потолок, поплыла в сторону мистера Кудри и скоро схватилась за него.
— Ого! — удивился мистер Кудри. — Неужели у тебя сегодня тоже день рождения?
Джейн отрицательно покачала головой.
— Нет? Выходит, смехотворный газ заразителен. Эй, осторожней, каминная доска!
Майкл тоже полетел, сотрясаясь от громоподобного хохота, и нечаянно задел фарфоровые статуэтки, стоявшие над камином. Ещё один миг — и он опустился прямо на колено мистеру Кудри.
— С прибытием! — сказал мистер Кудри, пожав ему руку. — Это так любезно с твоей стороны. Я ведь не могу спуститься вниз. Так ты сам ко мне поднялся. Это по-джентльменски.
Тут они с Майклом посмотрели друг на друга, откинули головы и залились пуще прежнего.
— Ох, что это я! — вдруг воскликнул мистер Кудри, поглядев на Джейн. — Ты скажешь, что более невоспитанного человека в своей жизни не видала. Я давно должен был предложить юной леди сесть. Боюсь, стул не могу тебе предложить. Советую сесть прямо на воздух, увидишь, как удобно.
