Я моментально пригибаюсь за корпусом обгоревшей машины, чтобы продолжать бой из укрытия. В следующее мгновение шею и плечо обхватывает аркан, и трутень уже тащит меня по искореженному металлу, в кровь раздирая мою руку. Я пытаюсь достать его «Лансером», но мерзавец так сильно прижал меня, что я даже не в состоянии повернуть проклятый автомат. Свободной рукой я стараюсь дотянуться до ножа. Я слышу грохот стрельбы, крик Коула, тяжелое дыхание Бэрда, наносящего яростные удары, и только Маркус молча продолжает вести беглый огонь. В лицо брызжет какая- то жидкость. Сознание начинает ускользать, но, будьте уверены, я обязательно утащу с собой этого выродка Саранчи. Я вонзаю лезвие наугад, лишь бы попасть в тело трутня.
А потом мне кажется, что над самым ухом взрывается граната. Я снова могу дышать. Чувствую какую- то липкую жидкость, я весь от нее промок. Трутень падает, буквально падает, но все так же крепко держит меня и увлекает за собой. У него осталась только половина головы. Я замираю в звенящей тишине, оглядываюсь и вдруг понимаю, что этот выстрел был произведен не из нашего оружия.
Маркус залезает пальцем в череп и вытаскивает пулю.
— Снайпер, — говорит он, вытирая кровь с лица. Трутни мертвы. Мы — нет. Полагаю, это уже хорошо. — И снайпер не наш, — продолжает Маркус. — Такие боеприпасы уже несколько лет как вышли из употребления.
Я ненавижу сюрпризы. Даже те, которые спасают мою шкуру. Тот, кто способен на подобные выстрелы, должен быть на нашей стороне.
Глава 1
Клянусь, когда я туда вошел, мне показалось, что это музей. Я хочу сказать, что в этом огромном помещении было полно книг и старых картин. И как-то пусто, вы меня понимаете? Стояла такая тишина, что хотелось говорить шепотом, я как будто ощутил дыхание истории. А потом из-за двери вышла мама Маркуса, но она словно не видела нас, а продолжала читать газету, которую держала в руке. 'А, сынок, ты привел к нам друга? — внезапно сказала она. — Я присоединюсь к вам позже'. И она вышла. Я заметил выражение на лице Маркуса и понял, что брат этому парню нужнее, чем библиотека.
ЭФИРА, НАШИ ДНИ — ЧЕРЕЗ ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ЛЕТ ПОСЛЕ ПРОРЫВА
Таинственный снайпер, забрызгавший ему лицо мозгами Саранчи, дал возможность отвлечься от размышлений о количестве оставшихся в живых врагов. В этом, по мнению Дома Сантьяго, был несомненный плюс.
Все еще чувствуя дрожь в ногах, он подошел к яме, образовавшейся в тротуаре, и нацелил автомат вглубь на случай, если черви оставили там какой-то резерв. Конечно, дрожь могла быть последствием выброса адреналина, но…
'Лжец. Я едва не наложил в штаны. Трутень уже выдавливал из меня жизнь, пуля едва не прошила мне голову. Адреналин… Скажи проще: страх'.
Нет, эти стычки никогда не перестанут вызывать в нем страх. В тот день, когда это случится, он наверняка умрет. Внизу, в путанице разбитых труб и кабелей, не было заметно никакого движения, кроме осыпавшихся камешков и комочков земли. Под ногами Дома ничего не дрожало — только слабо оседала взрытая почва. Вибрация, доносившаяся из глубины планеты, на время утихла, а аромат жареного мяса сменился запахами цементной пыли и потревоженных недр.
— Эй, храбрец! — крикнул Бэрд, обернувшись к пустынной улице. — Отличный выстрел! Теперь покажись сам!
— Кричи громче, — посоветовал ему Коул. — Он может быть уже в миле отсюда.
Обнаружить снайпера всегда трудно. А уж в этом хаосе сумрачных развалин существовали сотни мест, где можно было затаиться и поджидать свою жертву. Маркус наклонился и вновь осмотрел череп Саранчи. Затем поднял голову и обвел рукой южную сторону улицы.
— Нет, он намного ближе. Пуля попала в череп почти сверху. Под острым углом и с достаточным запасом энергии.
Дом проследил взглядом за жестом Маркуса и попытался вычислить, откуда мог стрелять снайпер. Маркус осторожно попятился к ближайшей стене и ладонью прижал наушник. Дом прислушался.
'Дельта' вызывает контроль. Есть ли какие-то снайперские подразделения к югу от Эмбри? Или вообще кто-то из наших?
— Отрицательно, «Дельта», — ответила лейтенант Штрауд. Аня Штрауд дежурила уже больше восемнадцати часов; казалось, эта женщина никогда не спит. Пока отряд «Дельта» работал, она все время оставалась на посту. — Возникла необходимость?
— Уже нет.
— Сержант, не заставляй меня беспокоиться…
— Мы столкнулись с шутником-одиночкой. У него есть винтовка устаревшего образца. В этот раз он отнесся к нам доброжелательно, но кто знает, как долго это продлится.
— Спасибо за подсказку, занесу этот случай в сводку.
Коул все еще приглядывался к изломанной линии крыш. Бэрд опустил «Лансер» и шагнул вперед:
— Идем отсюда. У них, наверное, случился внезапный приступ патриотизма. А может, они поняли, чем нам обязаны, особенно сейчас, когда война почти закончена.
— Может быть, — сказал Маркус. — А может, он целился в Дома и промахнулся. И еще не отступился от своих намерений.
— Бродяги никогда в нас не стреляли. Они не настолько глупы.
— Старая винтовка. Отменный выстрел. — Маркус подчеркнуто неторопливо перезарядил оружие. — Мне стало интересно.
Бэрд, уже пробиравшийся по грудам обломков, даже не оглянулся:
— Среди бродяг много хороших стрелков. Но не будем же мы гоняться за каждым и вносить их в списки.
Бэрд был прав. До тех пор, пока в них не стреляют, им не о чем беспокоиться. Но Дом понимал, что снайперская винтовка наверняка краденая. И не важно, что это устаревший образец: даже такие сейчас в большой цене. Лишь несколько заводов производило запасные части к оружию, еще меньше предприятий выпускало новые винтовки. От «Воронов» и «Броненосцев» до обычных винтовок — все военное снаряжение изнашивалось быстрее, чем его успевали ремонтировать и заменять. Сил технической поддержки не хватало. Каждому солдату, и Дому в том числе, приходилось вытаскивать запчасти из любого попавшего в руки оружия. Бэрд в этом деле был настоящим мастером.
— Надо бы узнать, кто он, — сказал Дом. — Если винтовка не украдена, значит, это кто-то из нас. Ветеран.
Бэрд остановился и что-то поднял. Когда он поднес находку ближе к лицу, чтобы ее рассмотреть, Дом увидел, что у него в руке какой-то сервопривод.
— Старое изделие, и запчасти приходится воровать. — Он опустил найденную деталь в карман. — Потому что ни один солдат не будет спокойно глядеть на Саранчу, если способен стрелять.
И снова этот нахальный коротышка оказался прав. Дому очень хотелось, чтобы Бэрд хоть раз ошибся, — просто для того, чтобы увидеть, как тот заткнется. Да, ветераны, даже самые старые, после Дня Прорыва опять вступали в ряды вооруженных сил Коалиции. Для каждого человека, если он хоть на что-то годился, было два пути: сражаться или гнить. Имелась лишь одна уважительная причина для прекращения борьбы против Саранчи — смерть.
