Что варвар-царь, что рыцарь на коне,
Что королева – тление и пыл
Пред гробом, в коем Данте опочил.
Вот – гроб его, отверстый всем ветрам:
Рука ваятеля явила нам
Чело, избравшее благую часть,
Глаза, излившие любовь и страсть,
Уста, воспевшие и Рай, и Ад,
И лик, что Джотто уловить был рад –
Тот скорбный Дантов лик. Века прошли;
И в месте утешения, вдали
От желтых вод Арно, бегущих прочь
Там, под мостами городскими, в ночь,
Где башни Джотто стройно вознеслись
Ввысь мраморною лилиею, ввысь!
Увы, мой Данте, скорбь и боль твоя –
Суть цепь изгнанничества бытия.
Круты ступени во дворцах царей,
И много ран приносят камни дней
Природе человека в забытьи.
Но злой сей мир – он песни чтит твои,
Народы чтят тебя, да и она,
Тосканы царской злобная жена,
Воздев венец терновый на тебя,
Теперь приносит лавры, возлюбя,
Молит вновь прах сына ей вернуть.
О горькое изгнанье! Твоя грудь
Соединилась с Беатриче: твой
Хранит Равенна пепел и покой.
4
Как мрачен сей дворец! Здесь ритурнель
Уж больше не исполнит менестрель.
Здесь цепи ржавые лежат в углу,
Бурьян растет на мраморном полу:
Ползет змея и ящерка мелькнет
Пред каменными львами у ворот.
Два года Байрон здесь в веселом плеске чаш
Прожил легко – второй Антоний наш,
Явивший миру Акциум второй!
Но он ничуть не пострадал душой,
Меч не сломал и лиру не разбил,
Из-за интриг царицы, чтущей Нил.
Могучий крик с Востока прозвучал
И гордо за свободу грек восстал,
Призвав героя из Равенны: о,
Вовеки благороднее его
Не гибли. Да, он долг отдал мечте,
Вернувшись, как спартанец, на щите!
Эллада! Твоей славы пробил час,
День твоей мощи! Вспомни же сейчас,
Кто пал во славу вольности твоей!
О Саламин! О торжество Платей!
Эвбейской хляби лютая волна
О Фермопил смертельная стена!
Он вас любил – любил не на словах,
Отдав вам меч и лиру, словно прах,
Он – как Эсхил и славный Марафон:
И Англией увенчан и почтен
Поэт и воин, первый в том и в том.
Не скажет зависть более о нем,
Змея, не прошипевши ничего,
Не тронет славного герба его.
И, как венок, сплетенный из олив
Что победитель держит, горделив,
Как Красный Крест, спасающий в войне,
Или маяк, что виден на волне
Всем морякам средь вихрей и ветрил –
Так Грецию и вольность он любил!
О Байрон, свеж и зелен твой венок:
От роз Сафо чуть заалеть он мог,
Твое чело венчая; мирт тебя хранит,
Долин Кастальских травами увит;
Лавр ждет, когда придешь ты: все – твое
Одним венком венчает бытие.
5
Вершины пиний резкий бриз склонял,
И рев валов холодных рокотал;
Закат янтарный таял на сосне.
В лесах бродить так сладко было мне,
Сдувала птица резвая на миг
С бутонов снег. А там, у ног моих,
Нарциссов ряд в серебряных венцах
Сиял, и раздавалось пенье птах.
О дерева! О вольный дух лесной!
От века всяк свободен пред тобой,
Полузабыв борьбы усталый мир.
Кровь бьется горячей, и жизни пир
В усталых венах вновь ожить готов.
Леса полны забытых встарь богов.
Вот козлоногий Пан, как менестрель,
Средь камышей! Дриаду – деву-цель
