не позвонила. Он забеспокоился.
– И не имеет понятия, где она.
– Ни малейшего.
Как-то мало верится, почему – непонятно.
Джек оглядел заваленный кабинет, вспомнил слова исчезнувшей Мэл.
Извините, что разочарую вас, леди, но у Джека нет ниточки.
– Как насчет друзей? С кем она общается?
– Со мной главным образом. Мы оба домоседы, хотя Мэл со всем миром перезнакомилась по Интернету. Подолгу сидит за компьютером.
– Какой у нее автомобиль?
– 'Ауди'. Мне не сообщали, что он где-то найден.
– Никаких больше связей? – безнадежно расспрашивал Джек. – Родные?
– Родители умерли. Отец – еще до нашего знакомства, мать – в прошлом году. Мэл – единственная дочь, поэтому унаследовала их дом со всем содержимым. Я все ее уговариваю продать, но...
– У нее есть другой дом? Почему вы мне не сказали?
– Не подумал, что это имеет значение. Кроме того, я его вчера осматривал. Ее нет. Я и раньше ездил, хоть не стал обходить. Увидел в подвале кое-что странное...
– В каком смысле странное?
– На полу в подвале... Не имеет никакого отношения к исчезновению Мэл.
Мы тут толкуем об очень странной женщине, подумал Джек. Странности порой сходятся.
– Не вредно посмотреть, – решил он, отчаянно ища ниточку, которая указала бы направление. – Где это?
– Да не так далеко. В маленьком городке Монро.
– Никогда не слыхал.
– Рядом с Глен-Коув.
– Отлично. Давайте заглянем.
Не то чтобы была большая надежда найти что-нибудь ценное, но этот самый Монро стоит на обратном пути к городу, все равно ехать мимо.
Если в родительском доме обнаружится столько же, сколько здесь, придется вернуть Лью задаток. Ни к чему это не приведет.
Джек бросил прощальный взгляд на картину в дальнем конце кабинета, выходя следом за Лью на лестницу. Пальцы уже не болели, видно, накололся на что-нибудь острое под слоем краски, похоже было на укус, но – проклятье! – по-прежнему казались влажными.
Бред.
6
Монро оказался городком с Золотого берега, меньше и очаровательней Шорэма. Во-первых, живописная гавань, ни для каких атомных электростанций нет места. Судя по имитирующим китобойный поселок фасадам прибрежных магазинчиков и жилых домов, город зарабатывает хорошие деньги на летнем туризме. Пока еще рановато. Почти не встречаясь с другими машинами, Джек ехал за «лексусом» Лью через деловой квартал, вверх по холму мимо муниципалитета с кирпичным фасадом, библиотеки, белой церкви со шпилем – истинная картинка с открытки. Потянулись ряды аккуратных колониальных построек, дальше – район послевоенных ранчо на две-три спальни.
Лью свернул на подъездную дорожку к дому, который не так хорошо выглядел. Деревянная обшивка нуждается в покраске, водосточные желоба завалены прошлогодней опавшей листвой, темно-зеленые стебли травы пробиваются на безжизненной, заросшей сорняками лужайке. Справа стоит отдельный гараж. В переднем дворе царствует гигантский дуб, необычно крупный по сравнению с окружающими деревьями, пол-акра, если не больше, в обхвате.
Джек остановил у обочины фургон Эйба, встретил Лью у парадных дверей.
– Зачем ей этот дом? – спросил он.
– Наверно, из сентиментальных соображений, – предположил Лью, отыскивая ключ в связке. – Я хотел, чтоб она его продала, может быть, даже участок сдала по частям. Стоил бы каждого пенни, но Мэл за него упорно цепляется. Она здесь выросла, почти всю жизнь прожила в этом доме.
Джека мороз прохватил, когда они остановились на верхней ступеньке. Он нерешительно огляделся вокруг, заметив, что стоит в глубокой тени, отброшенной массивным дубовым стволом, закрывшим позднее солнце. Должно быть, в этом дело.
Через открытую дверь шагнули в темный дом с легким запахом плесени. Лью включил свет, побрели вдвоем дальше.
Кругом фотографии Мелани в разном возрасте, снятые главным образом в дни рождения, по окончании учебного года – никаких спортивных занятий, никаких танцев. На лице везде то же самое выражение: так ли уж надо меня снимать? Стены ее старой комнаты до сих пор увешаны взятыми в рамки свидетельствами об отличной учебе. Способный ребенок, явно обожаемый родителями.
– Ну, что тут такого «странного»? – спросил Джек.
