Если бы можно было расстегнуть молнию от подбородка до паха и вылезти из своего старого тела ослепительно стройной!
Интересно, согласится ли Магда снова сесть вместе со мной на диету? В прошлый раз от нее было мало толку, она продержалась всего пару дней. Вот и я тоже бросила. Но Магде-то и не нужно особенно худеть. Килограмм-полтора, и у нее все будет идеально. А уж Надин…
Я вспоминаю, как она стояла перед фотоаппаратом, изысканно-худая безо всяких усилий. Даже не знаю, как я к этому отношусь. Я рада за нее, потому что Надин моя самая давняя подруга. И завидую, потому что я мечтаю быть такой же тоненькой. И злюсь, потому что это несправедливо. Надин часто ест даже больше меня. Я видела, она может слопать подряд два батончика «Марс». Правда, она часто пропускает обед или ужин, но это она не специально, просто забывает, потому что иногда ей не хочется есть.
Не то что мне. Я сейчас просто умираю с голоду. Я слышу, как папа с Моголем возвращаются из бассейна. В кухне раздаются голоса. А потом запах еды. Он вползает под дверь, вьется около кровати, щекочет ноздри. О боже, папа жарит бекон, они едят сандвичи с беконом. Я обожаю сандвичи с беконом. Папа не так уж замечательно готовит, но он делает необыкновенно вкусные сандвичи с беконом, чуть обжаривает ломтики хлеба, смазывает их золотистым маслом, а бекон поджаривает так, чтобы не оставалось скользких кусочков жира…
— Эй, можно мне сандвич с беконом? — выкрикивают мои губы прежде, чем я успеваю остановить их.
Я сбегаю по лестнице сломя голову. Папа удивленно смотрит на меня.
— Я думал, ты пошла с Магдой и Надин.
Мне не приходится выдумывать убедительного объяснения, потому что Моголь начинает болтать без умолку.
— Элли, я нырял, по правде нырял, ну, в первый раз я вроде как упал, я не нарочно, но папа сказал, давай, Моголь, это ты не упал, это ты нырнул, и тогда я нырнул еще, и много раз нырял, представляешь, я умею нырять…
— Подумаешь, большое дело, — говорю я, вдыхая аромат бекона.
Я никак не могу дождаться. Мне хочется схватить бекон прямо со сковородки.
— А вот ты не умеешь нырять, Элли, не то что я. Я умею нырять! Я хорошо ныряю, правда, папа?
— Ну, конечно, Моголь, лучше всех. Хотя Элли тоже умеет нырять.
— Неправда, она не умеет! — возражает негодующий Моголь.
— Умею, умею, умею! — по-детски дразню его я.
— Не умеешь, потому что ты никогда не ходишь в бассейн, — говорит Моголь с неумолимой логикой шестилетнего ребенка.
— Раньше она здорово плавала, — говорит папа, к моему удивлению. — Помнишь, Элли, мы ходили с тобой бассейн? Слушай, почему бы тебе не пойти как-нибудь с нами?
— Да, тогда я тебе покажу, как я умею нырять. Спорим, ты, Элли, не умеешь нырять, ну, не так хорошо, как я. Пап, мне первый сандвич с беконом! Пап! Мне первый сандвич!
— Потише, мистер Нахал, — говорит папа и вручает первый сандвич мне.
Не часто случается, чтобы меня поставили впереди Моголя. Я улыбаюсь папе и тут же задумываюсь: а вдруг ему просто стало меня жаль? Может, у меня после всего этого нытья глаза красные и опухшие. На толстой свинячьей морде.
Я смотрю на сандвич с беконом, роскошно шкворчащий на тарелке с синим узором. Беру сандвич в руку — он такой горячий, еле удержишь. Подношу к губам. Маленькая складочка бекона выглядывает между гренками, такая славненькая…
Нет, не славненькая. Гаденькая. Жирная. Чтобы я тоже стала жирной. Сколько калорий в сандвиче с беконом? Не знаю, но, наверное, много. Если я буду есть свинину, то сама превращусь в свинью, в здоровенную, пузатую, распухшую хавронью. Я представляю саму себя в виде хрюшки, которая нежится в луже… и кладу сандвич обратно на тарелку.
— Ладно, Моголь, бери уж, если для тебя это так важно.
— Правда? — изумляется Моголь. Он поскорее откусывает большой кусок, на случай, если я передумаю.
— Ну, а этот уж тебе, Элли, — говорит папа.
— Вообще-то я не голодная, — говорю я. — На самом деле меня что-то тошнит. Может, это из-за запаха бекона. Наверное, я пойду к себе.
— Элли, мне показалось, что ты какая-то не такая. Надеюсь, ты не подхватила какой-нибудь зловредный вирус, — говорит папа.
Я поднимаюсь к себе в комнату, в животе словно огромная пустая пещера, от чудесного аромата слюни так и текут.
Мне так хочется сандвич с беконом! Всего один, много ли от него вреда?
Нет. Помни про свинью. Жирную, откормленную, здоровенную свинью.
У себя в комнате я рисую портрет Элли в образе свиньи. У меня уже начал складываться целый зверинец: самые крупные звери планеты. Элли — пупырчатый бородавочник. Элли — клыкастый носорог. Элли — толстомордый тюлень. Элли — горбатый кит.
Внизу раздается телефонный звонок, папа зовет меня. Это звонит Надин.
Вот именно сейчас мне совсем не хочется с нею разговаривать.
— Скажи ей, что я плохо себя чувствую. Я ей перезвоню.
Слышно, как папа что-то бормочет в трубку. И снова зовет:
— Она хочет прийти навестить тебя, о'кей?
— Нет!!!
Я вскакиваю на ноги, слетаю вниз по лестнице, хватаю телефонную трубку как раз в то мгновение, когда папа уже собирался положить ее на рычаг.
— Надин?
— Ах, Элли, в чем дело? Ты вдруг убежала ни с того ни с сего. — В трубке слышится какой-то гул. Видимо, она все еще не дома.
— Да, прости. Наверное, это вирус или что-то такое. Меня все время тошнит.
Ты уверена, что дело только в этом? Ты на нас не обиделась за что-нибудь?
— Нет, конечно, нет.
— Магда думает, может, это ты из-за той истории с фотомоделями. Она говорит, до этого у тебя все было в порядке.
— Знаешь что, Магда говорит ерунду, — огрызаюсь я. — Дай ей трубку.
— Нет, она тоже ушла, — говорит Надин. — Понимаешь, мы пошли в 'Сода Фаунтэн', а там были мальчишки, они собирались пойти куда-то еще и позвали нас, я не захотела идти, а Магда захотела.
— Все ясно.
— Так можно я зайду к тебе, Элли? Я понимаю, тебе плохо, но ты не напрягайся, лежи себе, отдыхай.
— Ну… — Моя решимость слабеет.
— И потом, мне нужно посоветоваться. Знаешь, тот парень, фотограф, ну, этот, из «Спайси», он мне сказал, что у меня, видимо, есть шанс. Говорит, они скоро вызовут всех, кто может на что-то рассчитывать, у нас будет отдельная фотосессия в настоящей студии, а я не знаю, что надеть — пойти так это неформально, в джинсах, или нужно напялить всякие модные тряпки. И потом еще косметика. Как ты думаешь, Магда согласится сделать мне макияж, у нее это здорово получается? А волосы как? По-твоему, Элли, нужно их немножко подровнять? Элли, ты меня слышишь?
— М-м-м. Надин, мне правда нехорошо. Не приходи, ладно? Я тебе завтра позвоню. Пока.
Не могу больше слушать ее ни секунды! Очевидно, она дергается впустую. Скорее всего, этот фотограф говорит то же самое всем девчонкам. Там сегодня было столько хорошеньких! Многие в сто раз красивее, чем Надин. Ее не выберут. Не быть ей 'девушкой с обложки журнала 'Спайси'.
Господи, что это со мной творится? Надин — моя лучшая подруга. Я же хочу, чтобы ее выбрали!
Нет. Не хочу.
Хочу. Не хочу.
