комбинезоне, в котором ходил вчера. — Не возражаете, если я сперва переоденусь?
Она схватила меня за руку и выволокла в коридор.
— Сказано — немедленно!
Я не стал возражать, вырываться. Все равно против них у меня никаких шансов. Мы вылетели прямо на крышу, пересели во флитер и понеслись прямым ходом к Пирамиде — на большой скорости, по выделенной правительственной трассе. Значит, я действительно срочно понадобился Броуду!
Пирамида сверкала золотом в лучах восходящего солнца. Когда мы сели на одну из посадочных площадок, я увидел внизу толпу народа.
Вся площадь перед Пирамидой и все пространство вокруг нее были заполнены людьми. Буквально яблоку негде было упасть. Кажется, там и вздохнуть нельзя было в тесноте. Очереди тянулись к Пирамиде со стороны темных боковых улиц, похожих на туннели. Словно миллион термитов роились вокруг гигантских сот.
— Ну и ну! — воскликнул один из «ос». — Их даже больше, чем раньше!
Я заметил, как мои сопровождающие озабоченно переглянулись. Они забеспокоились. Их учили наводить порядок в толпе, но я уверен, что до сих пор ничего подобного им видеть не приходилось. Впрочем, как и другим землянам.
— Неужели они все беспризорники? — спросил я.
Коротышка полицейский, мужчина, повернулся ко мне:
— Все началось с беспризорников — они толпятся у входов. Мы не пускаем их в комплекс. Но сейчас в толпе по большей части настоящие. Взрослые.
Я не верил глазам и ушам.
— Настоящие? Но зачем?
— Наверное, демонстрируют свою поддержку. Мы предвидели, что сюда явятся несколько групп сочувствующих — так называемых «клонолюбов» — и независимых. Но на такое никто не рассчитывал!
— А следовало бы, — сказал я, но дальше распространяться не стал.
Внезапно я понял, почему здесь собралось такое множество настоящих. Геометрическая прогрессия. У каждого беспризорника имеется два родителя и легальный брат или сестра. И по четыре или больше дядей, тетей, дедушек и бабушек. Здесь собрались все эти люди, которые почувствовали себя виноватыми, с ними пришли друзья, знакомые — хотя бы из любопытства. Все стеклись к Пирамиде, желая убедиться в том, что на малышей не набросятся, как вчера ночью. Таким образом, толпа росла неудержимо.
Как только мы приземлились на самой верхней посадочной площадке, двери тут же отворились. И тут я услышал шум. Даже здесь, наверху, из-за него невозможно было говорить. Странно! Глубокий, почти подсознательный гул проникал не только в уши, он проникал под кожу, ощущался даже подошвами ног. Если бы мог заговорить рассерженный штормовой океан, наверное, звук был бы такой же.
— Вен-диии! Вен-диии! Вен-диии!
Меня втолкнули внутрь, мы полетели вниз мимо пустых коридоров. Наконец я оказался в пустой комнате, где уже ждал администратор Броуд. Губы его были плотно сжаты. Лицо посерело от усталости. Мы были одни, если не считать дюжего помощника у двери. В дальнем углу работал видеофон.
— Сюда! — Он жестом подозвал меня к себе.
Броуд сделал стену прозрачной, и перед нами открылся вид на толпу, бурлящую внизу, на площади.
— Удивляюсь, что вы не применили силиметы, — сказал я.
— Не думайте, что такой вариант не приходил мне в голову. Но там собралось слишком много настоящих, и среди них, несомненно, множество достаточно влиятельных личностей. Мы не можем рисковать, ведь некоторые из них могут задохнуться.
Я отлично понял его. С помощью струй силиконовой эмульсии можно достичь потрясающих результатов. Как-то я видел передачу о древних голодных бунтах. Тогда силиметами разгоняли толпу. Силиконовая эмульсия создает нулевую тягу. Как только она попадает на вас или на улицу, вам крышка! Вы не можете устоять на месте, не можете держаться за соседа, даже стоять на коленях. Ужасно смешное зрелище. Но в такой толпе, какая заполонила площадь перед Пирамидой, многих просто затопчут.
— Я хочу, чтобы вы отправили их по домам, — заявил Броуд.
Я не сумел удержаться от смеха.
— Конечно! Вы только скажите когда!
— Сейчас. Немедленно!
Он не шутил.
— Не хочу показаться невежливым, сэр, но со вчерашнего дня вы, наверное, слегка повредились головой!
Он собирался ответить, но вдруг остановился и уставился в видеофон поверх моего плеча. Я сам повернулся и увидел лицо Джин крупным планом. Повторяли передачу про то, как Броуд допрашивал ее. Кто-то вбросил в Информпоток граффити, повтор несанкционированной передачи четвертого. Голос Джин зазвучал громче:
«Скажите, пожалуйста, вы не могли бы что-нибудь сделать для них? У вас огромная власть. Не могли бы вы помочь им начать где-нибудь достойную жизнь? Я ведь уже не смогу…»
Тут послышался голос за кадром:
«Подземная Мадонна, моли Господа о нас!»
Ролик тут же повторили — каждая капсула граффити рассчитана на несколько повторов. Броуд повернулся к помощнику и заорал:
— Уберите ее оттуда! Сейчас же!
Помощник что-то сказал в переносной микрофон. Ролик исчез с экрана, когда повторялся уже в третий раз.
— Итак, — Броуд вновь устремил взгляд на толпу внизу, — я знаю, что вы способны разогнать их. Я видел вчерашний сюжет с нижних уровней. Некоторое время они скандировали не ее, а ваше имя! При вашем появлении они оживятся. А вы, дав беспризорникам выкричаться, сообщите, что их милую маму- клона освободят из Пирамиды, как только они разойдутся.
Я прикусил губу, чтобы справиться с внезапно подступившей тошнотой. Пока я ничего не понимал.
— Вы говорите правду?
Наконец он оторвался от окна и посмотрел на меня. Глаза его были пустыми и холодными.
— Конечно.
— И ее выпустят на свободу?
— В некотором роде.
— Что значит «в некотором роде»?
— Она беспрепятственно вернется к своему хозяину.
Джин вернется к Спиннеру! Я едва справлялся с охватившей меня яростью. Если бы он не был региональным администратором…
— Вы считаете, что тогда все закончится? Не надейтесь!
— Все закончится. Они подойдут к ней, но она их не узнает и не поймет, о ком или о чем они говорят. Беспризорники еще немного пошумят, а потом все будет кончено. Все вернется на круги своя.
— Если ей сотрут память, конца беспорядкам не будет!
— Таково решение суда. От меня уже ничего не зависит.
— А как насчет помилования в виде исключения? Или отсрочки — или как там еще эта дрянь называется?
Он отвернулся к окну.
— Для таких решений уже слишком поздно.
Я стоял и смотрел на него; в глубинах моей души стало пусто и темно. По закоулкам души гулял и выл злобный ветер. Казалось, воздух вокруг меня сгустился. Я не мог выговорить ни слова, так как горло у меня сжалось. Сила притяжения удвоилась, утроилась. Я тяжело опустился на ближайший стул и сидел там, пытаясь набрать в грудь воздух.
Когда я снова обрету способность дышать, я выкину Броуда в это самое окно!
