клоны действительно иногда крадут детей — раз не могут заводить своих. Хотя я никогда не слышал о том, чтобы клон действительно украл ребенка, слухи об этом ходят постоянно.
Старшие дети заметили, как я направляюсь к малышу и клону. Должно быть, они решили, что я представляю для них потенциальную угрозу; стоило мне подойти поближе, как они мигом подхватили малыша и унеслись прочь.
Клон смотрела вслед убегающим детям, и на лице у нее появилось такое тоскливое выражение, что даже меня проняло. Может, слухи не врут и клоны в самом деле так отчаянно хотят родить детей, что готовы их красть?
Мы вместе вошли в жилой комплекс Центрального Парка. Приятно оказаться на улице, подышать прохладным октябрьским воздухом и сыростью, что веет от земли. Когда мы шли по главной аллее, я увидел, как исказилось ее лицо — словно ее скрутило судорогой.
— Что с тобой?
Лицо тут же приобрело нормальное выражение.
— Ничего.
— Не ври. У тебя все лицо перекосилось.
Она улыбнулась — как мне показалось, застенчиво.
— Я просто играю… — Она показала пальцем куда-то вперед. — Видите даму вон там, слева? Поглядите, какая у нее кислая физиономия: как будто она только что съела лимон.
Я посмотрел, куда она показывала. Точно, у старушки вся физиономия в складках. Я посмотрел на клона. Джин Харлоу-К замечательно изобразила старушку, которая будто бы съела лимон.
— Тренируешься? Пытаешься сойти за настоящую?
— Нет. Просто развлекаюсь. А как вы развлекаетесь, мистер Дрейер?
Я открыл было рот, но передумал. Какое ей дело? Мною овладело смутное беспокойство. Оказывается, я не могу придумать ответ! Ведь должен же я как-то развлекаться?
— Уж я для развлечения не езжу в Дайдитаун, можешь быть уверена, — промямлил я под конец. Неубедительно.
Я обрадовался, когда мы сели в кабину пневмотрубы и понеслись вверх, по направлению к той секции, где находилась квартира Бодайна.
Мы вышли на двадцать седьмом уровне и подошли к нужной двери. Клон отперла замок, приложив к двери ладонь. Она шагнула на порог, но тут же остановилась — так резко, что я налетел на нее.
Открыл рот, чтобы как следует отругать ее, но тут автоматически зажегся свет, и я осекся.
Все оказалось перевернуто вверх дном.
— Класс, — заметил я.
Оставив клона у двери, я прогулялся по квартире. Осветительные приборы, подушки, мебель, даже ковер — все места, в которых можно было что-то спрятать, разрезаны на мелкие кусочки и вывернуты наизнанку. Хорошо потрудились. Что бы тут ни искали и кто бы ни искал — они очень хотели это заполучить.
— Говоришь, твой Бодайн работает в импортно-экспортной фирме?
Она кивнула, не разжимая губ.
— И что же он импортирует или экспортирует?
— Я… не знаю.
Лгунья из нее никудышная.
— Твоего дружка ищет кто-то еще.
— Но зачем?..
— Сама скажи.
Она покачала головой:
— Сказала бы, если бы знала.
Я снова ей не поверил.
— Пошли отсюда, — заявил я. — Ребята, которые здесь порезвились, могут вернуться. Очень не хочется подвернуться им под руку.
Вывел ее в холл; дверь за нами закрылась.
— Вы с ними справитесь?
— Разумеется, но потом весьма утомительно объяснять, откуда взялась гора трупов!
Пусть думает, будто я крутой. Откровенно говоря, при виде той квартирки мне стало не по себе. Одного взгляда хватило, чтобы понять: дело не только и не столько в пропавшем дружке. Я понятия не имел, что происходит, но мне захотелось как можно скорее оказаться подальше от жилого комплекса Центрального Парка и по пути не налететь на недружелюбно настроенных противников.
Оружия с собой я, как всегда, не взял. Да если бы и взял, разница была бы небольшая — я не чемпион по меткости. Если честно, стреляю я паршиво. Да и в рукопашной схватке от меня мало толку. Я пока не выяснил, в чем от меня есть толк, но твердо знаю: не в стрельбе и не в кулачном бою.
Мы вышли из пневмотрубы, завернули за угол и, как положено по инструкции, полетели в сторону центральной аллеи. Там нас понесло к выходу. Мы пролетали мимо пятнадцатого этажа, когда к нам присоединились два мрачных типа — огромных, плотных, в свободных комбинезонах. Они опустились на наш уровень по перекладинам. Я углядел под мышками у них небольшие выпуклости. Двое громил могли бы сойти за родных братьев; разве что у того, что справа, был большой красный нос, а у парня слева от меня недоставало мизинца на правой руке. Если человек по собственной воле отказывается от трансплантации отсеченного органа или от протеза, значит, у него сильный характер. Не хотел бы я спорить с таким человеком.
Появление двоих громил мне совсем не понравилось. Я взял клона под руку и постарался сказать как можно беззаботнее:
— Давай спустимся на пятый и поглядим, дома ли твоя мать.
Она вздрогнула, но не успела ничего сказать, потому что мясистая лапища с четырьмя пальцами ухватила меня за левое плечо, а скрипучий голос произнес мне в ухо:
— Твоя следующая остановка — первый этаж!
— Заметано, — согласился я. — Твоя мать мне никогда не нравилась.
— Да что с тобой такое?! — удивилась клон.
— Ничего. Не дергайся и делай то, что велят эти симпатичные ребята.
Она посмотрела направо, налево, и вдруг в глазах у нее заплескался страх. Это подтвердило мои подозрения: ей известно гораздо больше того, что она мне рассказала.
Клон, ходячая опухоль, меня обманула! Может быть, подставила! Работать на клона и так противно, но чтобы клон еще и обвел вокруг пальца! Я полный придурок.
Когда мы опустились на центральную аллею, где действовала сила тяжести, я взял ее под руку, как будто она настоящая. Мне вряд ли поможет, если все поймут, что моя спутница клон.
— Куда мы идем? — спросил я наших конвоиров.
— Тут недалеко, — ответил четырехпалый.
Они повели нас по аллее прямо к пневмоэкспрессу, который без остановок домчал нас до парковки на крыше. Все восемьдесят этажей мы пролетели в молчании. В полуметре от крыши плавно покачивался дорогущий флитер — спортивная модель, роскошный «ортега скарлет бриз». За пультом управления сидел еще один громила. Мы влезли внутрь и взмыли вверх, туда, где яркое солнце — настоящее, не голограмма — таяло в полуденной дымке.
— Кто хочет нас видеть? — вежливо и беззаботно спросил я.
Четырехпалый, видимо, был уполномочен говорить от имени всей троицы. Он дал нам, как всегда, подробный и пространный ответ:
— Йокомата.
— Ага, — сдавленным голосом произнес я. — Йокомата, значит. Просто прекрасно!
Йокомата — крупная фигура в криминальном мире Бозиоркингтона. Не самая крутая, не такая, как, к примеру, Эстервин или Лютус, но работает чисто, выше среднего уровня.
Я бросил на клона выразительный взгляд:
— Полагаю, ты ужасно удивлена.
