— Это же очевидно, мистер Папэлиу.
— Если бы вы знали Сюзанну лично, то вам бы в голову не пришло назвать ее «бедной». Она любой из вас даст сто очков форы.
— Сочувствую ей вдвойне — после этих ваших пренебрежительных уверений.
— Ну же, ребята! Чего сцепились?! — попыталась разнять словесный клинч Лили.
— Тем более… — не унималась Роза.
— Тем более — что?! — перебил ее Ник.
— Тем более что вы, именно вы вынудили ее на публичный разрыв! И это отнюдь не повод вам сочувствовать.
— Но откуда же такая уверенность, мисс, что я — виновник скандала? — насмешливо спросил грек.
— Вы из тех людей, которые делают все, что им в голову взбредет, ни перед чем не останавливаясь. Некоторых это задевает. Но вам-то на это наплевать, не так ли, мистер Папэлиу?
Лили тяжко вздохнула и рухнула в кресло, вяло наблюдая эту словесную баталию, разразившуюся между разбуженной и раздраженной сестрой в жутчайшей бесформенной выцветшей пижаме и холеным самодовольным красавцем, который уже начинал выходить из себя.
— Это вы верно подметили, мисс. Мне наплевать, в том числе и на то, что вы тут обо мне нафантазировали! — выпалил он.
— В таком случае я с превеликим облегчением вызову для вас такси, — вызвалась Роза, словно обрадовавшись этому его выпаду.
— Не груби, Роза. Ник — мой гость, — в очередной раз попыталась вмешаться Лили, но ее примирительные намерения оказались незамеченными в цепкой схватке двух ледяных взглядов. — Ты не должна так вести себя с моими друзьямй. Я пригласила Ника выпить стаканчик…
— Он давно опустошил свой стаканчик, — проинформировала сестру Роза.
— Насчет такси можете не беспокоиться. Но прежде, чем вы успели что-то еще сказать, послушайте- ка меня, мисс. Есть такой беспроигрышный принцип: «Живи и дай жить другим». Занимайтесь своими делами и позвольте вашей сестре жить так, как она считает нужным. Это нормально, когда молодая женщина хочет веселиться. И ненормально, когда она ведет себя как неврастеничная курица-наседка. Какими бы благородными мотивами вы себя ни оправдывали, все видят в вас только неряшливую и завистливую неудачницу.
— Мне, как и вам, плевать, что обо мне думают все, — бесстрастно отпарировала Роза.
— Но, я думаю, вам далеко не плевать, что о вас думает ваша сестра, — предположил Ник Папэлиу.
— Наши с сестрой взаимоотношения вас не касаются. Она знает, что я люблю ее и буду заботиться о ней, что бы ни происходило.
— А может, это деликатность не позволяет ей сказать, что вы суете нос не в свое дело?
— Эй, вы говорите обо мне так, словно бы меня и нет здесь! — обиженно заметила Лили, но ее опять никто не услышал.
— Вот уж кто сует нос не в свое дело, так это вы, мистер Папэлиу.
— Знаете что, мисс, я не модель из телевизионных реклам, и не второсортный актеришка, и не помощник режиссера. Я сам режиссер своей жизни, и я сам буду определять, с кем мне водить знакомства, а кого отвергать. И если я захочу встречаться с Лили, то ни вы, ни кто другой не сможет мне помешать.
— Разок-другой? — насмешливо припомнила ему его же слова Роза.
— Мне нет нужды обманом заманивать и соблазнять женщин. Они сами это делают, — нагло проговорил Ник, угрожающе склонившись над Розой. — Но не у всех это получается. У вас не вышло. Сочувствую.
— Что вы несете?! — возмутилась Роза.
— Я говорю, что у вас не получилось произвести на меня впечатление. Оттого-то вы и беситесь…
— Наглец!
— Благодарю за прием, девочки. До скорой встречи, Лили, дорогая. Мне пора, — галантно распрощался с начинающей актрисой финансист и перешагнул через порог, оставив фурию Розу без внимания.
— Чего ты на него напустилась? — накинулась на старшую сестру Лили, закрыв за Ником Папэлиу дверь.
— До сегодняшнего вечера ты этого типа даже не видела, но спешишь ввести его в дом. О чем ты думаешь? ,
— Это уже вторая моя встреча с ним, — возразила Лили.
— Вторая? Но ты не упоминала о нем прежде.
— Не было возможности. Видишь ли, обе наши встречи произошли в течение этого вечера, — весело пояснила ветреница Лили.
— И что же это меняет?
— Он настоящий, Роза! Уж я-то разбираюсь в. мужчинах, — заверила сестру Лили.
— Во-первых, Лили, ты в мужчинах не разбираешься. А во-вторых, что значит «он настоящий»?
— Ник не клоун, не позер, не модель, не артист. Он мужчина. У него есть и мозги, и деньги. И еще он очень представительный, ты не могла этого не заметить. Уж если с кем и стоит встречаться, то с Ником!
— Разок-другой! Таковы его планы в отношении тебя, Лили!
— Ну, это мы еще посмотрим, — мечтательно промурлыкала Лили. — Конечно, он не захочет со мной встречаться, если ты всякий раз на него будешь так накидываться!
— Так, значит, ты разделяешь его мнение, что я действую не из добрых побуждений?
— Рози, милая, речь не обо мне. Ник — финансист. А все финансисты немного параноики. Если он уверен, что ты вредничаешь, его сложно будет переубедить.
— Ты знаешь этого нахала всего несколько часов, а говоришь так, словно вы с ними узами связаны. Ты неисправима, Лили!
— Рози, ну что удивительного в том, что я в него влюбилась! Он красив, богат, влиятелен, остроумен. И то, как он смотрит на меня… О, от его взгляда меня насквозь продирает!
— Не сомневаюсь. Даже мне любопытно, как ты умудрилась запихнуть грудь в такое декольте, — едко отозвалась старшая сестра.
— Ты ошибаешься в отношении Ника. Он милый, — промурлыкала Лили.
— Милый… — передразнила ее Роза.
Двадцать минут спустя Роза снова была в постели. «Живи и дай жить другим» — эти слова вертелись в ее сознании. Некоторые так и живут. Но она-то всегда была уверена, что за этим принципом кроется безразличие к окружающим и забота о себе.
«Живи!» Хотела бы Роза знать, каково это. Но она отказывалась верить, что такая отрешенность от забот, как у Лили, или пренебрежение чувствами окружающих, как у Ника, — достойный пример для подражания.
В свои двадцать девять лет Роза продолжала задаваться вопросами.
Излишняя сварливость, явная небрежность в одежде вовсе не наносили урон ее самомнению — его у Розы Тейлор в сущности-то и не было. Она всю жизнь ощущала себя придатком своей родни, требующей заботы, всегда воспринимала происходящее с нею, как подготовительные курсы к школе жизни.
Свою роль Роза видела в пристальном наблюдении за окружающими, во всемерной помощи в их благих начинаниях и в препятствовании тому, что благом не являлось. Пока что она аккумулировала знания и синтезировала выводы, откладывала их в воображаемую копилку до поры до времени, когда ей надлежит самой вступать в активную жизнь.
Она всегда снисходительно относилась к усилиям Тони и Флоры, ее дяди и тети (они требовали от племянниц звать их по именам), когда те подталкивали ее к деятельному участию в жизненном процессе. Тони и Флора вели жизнь кочевников, которая Розе, с ее флегматичной обстоятельностью характера, категорически не подходила.
Конечно, с малышкой Лили все было не так — будучи младше Розы на целых семь лет и имея в тылу
