приближалась ко второму.
Каменные ограды, живые изгороди и прыжки через рвы с водой делали зрелище чрезвычайно волнующим. Скачки с препятствиями, конечно, не были так популярны, как обычные бега, проводившиеся в Ньюмаркете и Аскоте, но и они являлись прекрасным развлечением для зрителей и приносили немалую прибыль хозяевам скакунов. Графу же здесь предоставлялась возможность купить подходящих животных. Лошадь, хорошо проявившая себя на подобных состязаниях, могла улучшить любую чистокровную линию.
После финала Грэнби устремился к конюшням, так как хотел переговорить с владельцем черной кобылы. Но дорогу ему преградила безжалостная леди Олдершоу.
– Я видела, как ты беседовал с Ратбоуном, – сказала вдова. – Но ты даже не поздоровался со мной. Не очень-то любезно с твоей стороны.
Грэнби молча смотрел на стоявшую перед ним женщину. Сейчас она не производила на него ни малейшего впечатления, хотя платье из голубого шелка было очень ей к лицу. Неужели всего лишь шесть дней назад он проводил с ней ночь? Как бы то ни было, сейчас его гораздо больше интересовали лошади...
Однако граф не мог публично выразить свое неудовольствие из-за того, что вдова поехала следом за ним, поэтому, изобразив улыбку, он осведомился:
– Наслаждаетесь целебными водами, миледи?
Леди Олдершоу взяла его под руку и, заглянув ему в глаза, прошептала:
– Я бы с большим удовольствием насладилась тобой.
Грэнби снова улыбнулся и проговорил:
– Значит, Гадлетт вам по душе?
– Ах, но ты же знаешь, я терпеть не могу одиночества. – Леди Олдершоу надула свои очаровательные губки. – Мне нужен был сопровождающий, чтобы посетить скачки. Пожалуйста, не сердись. Альфред совершенно безобиден.
– Но я вовсе не возражаю... – Граф пожал плечами. – И, конечно же, я не сержусь. Я не из тех, кто способен из ревности лишить даму удовольствий.
Внимательно посмотрев на графа, леди Олдершоу поняла, что тот действительно не проявляет к ней интереса. Значит, следовало сменить тактику. Разумеется, она не могла высказать ему все, что о нем думала, – граф, происходивший из богатого и влиятельного семейства, считался завидным женихом; к тому же он был замечательным любовником, и леди Олдершоу, после того как он покидал ее постель, засыпала, совершенно обессилев.
Взглянув на него с обворожительной улыбкой, она проговорила:
– Лондон в эти дни потерял всякую привлекательность, но мне претила мысль ехать прямо в Саутгемптон, поэтому я решила, что неделя-другая на курорте с минеральными водами пойдет мне на пользу.
– Да, Челтнем – прекрасный городок.
Леди Олдершоу понимала, что ее отвергают, отбрасывают, как будто последние три месяца ничего для Грэнби не значили. Он вел себя просто отвратительно! Какое ужасное равнодушие! Что ж, Грэнби еще заплатит за то, что так с ней обошелся.
Немного помолчав, леди Олдершоу с напускной беззаботностью продолжала:
– Может быть, мы еще увидимся в конце лета на званом вечере у Уолтема. Наверняка этот вечер станет событием года, ведь все жаждут познакомиться с новой леди Уолтем. Маркиз еще никому ее не показывал.
– Они недавно поженились, – заметил Грэнби. – Так что ничего удивительного.
Леди Олдершоу говорила о Маршалле Бедфорде, маркизе Уолтеме, и его молодой жене. Грэнби начал опасаться, что женитьба маркиза положит конец их дружбе, в тот момент, когда Маршалл зашел к нему, намереваясь выпить, чтобы забыть Эвелин Денсуорт. Грэнби проявил отзывчивость и предложил виски, причем двух бутылок оказалось мало.
К сожалению, маркиз все же не выдержал и женился. Он женился на прелестной Эвелин сразу после Нового года.
Леди Олдершоу упорствовала, она продолжала висеть на руке графа и ставила его в очень неловкое положение. Но тут удача улыбнулась Грэнби: к ним подошел Альфред Гадлетт, стройный, изящный и чернобровый. К тому же он имел титул баронета, земли и приличный доход.
– Рад видеть вас, Грэнби, – Гадлетт улыбнулся. – Захватывающее сегодня было зрелище, не правда ли?
– Да, действительно, – кивнул граф. Он воспользовался ситуацией и переместил обтянутую перчаткой руку леди Олдершоу на локоть Альфреда. – Прошу прощения, мне надо забрать выигрыш.
Час спустя Грэнби уже сидел в седле, он направлялся на север. Виконт решил проводить его немного, а утром отправиться своим путем. Их экипажи с багажом и слугами следовали за ними. Друзья договорились ближе к вечеру остановиться в Клив-Хилле – в этой деревушке имелась уютная гостиница, радушный хозяин которой гордился тем, что подавал лучший эль в Глостершире. На следующий день виконт собирался направиться к матери в Херефордшир, а граф – поехать в Уинчком, чтобы посмотреть лошадей.
Приятели, оба голубоглазые и светловолосые, подружились еще во время учебы в Итоне. Престарелый герцог Морленд – ему в те годы было уже за шестьдесят – называл их и еще троих юношей мальчиками.
Во время зимнего сезона, обычно по четвергам, мальчики собирались у герцога поиграть в карты. Эти визиты позволяли капризному старику следить за сыновьями своих друзей. И Грэнби, и Ратбоун могли бы обойтись без сурового надзирателя, но уважение к Морленду все же перевешивало, и молодые люди помалкивали, во всяком случае, открыто не выказывали своего раздражения.
