Но зачем это такому человеку, как Кеннет Джордан? Или он просто пытается апеллировать к ее собственному одиночеству?
– … и я подумал: может быть, вы захотите пообедать со мной и узнать о судьбе наших эскизов, которые я брал с собой и Японию.
В его глазах мелькнул насмешливый вызов, когда Кеннет добавил эту приманку к личному приглашению. Он не думал, что это что-либо изменит, но, поскольку Марианна решительно отказывалась иметь с ним какие-либо отношения, кроме деловых, решил испробовать такой подход… просто чтобы посмотреть, как она отреагирует на это.
– Им понравилось? – спросила Марианна, не в силах скрыть любопытства и испытывая прилив гордости за свои эскизы оформления магазина, который Кеннет открывал в Токио.
– Пообедаем?
Какой соблазн… Просто удивительно, что человек, двигающийся с такой грациозной элегантностью, может излучать почти животную сексуальность. Он был высок и идеально сложен. Иссиня-черные волосы падали на лоб мягкой волной, но в четко очерченном, волевом, мужественном лице не было ничего мягкого за исключением полноватой нижней губы, выдававшей ту же чувственность, которую порой можно было прочесть в серых глазах… глазах, которые теперь смотрели на нее взглядом, сулящим удовольствие.
Марианна поглубже втянула в себя воздух, жалея, что не может пойти на поводу у желаний, которые он пробуждал в ней.
– Вы непременно все мне расскажете завтра в офисе, – ровным голосом ответила она.
– Я рассчитывал провести с вами приятный вечер.
Стремление принять его предложение было сильнее, чем обычно. Но он захочет намного большего, в который раз напомнила себе Марианна. Кеннет Джордан был из тех мужчин, которым нужно все или ничего. За спокойными ласковыми повадками крылась стальная воля, которую он не раз демонстрировал ей.
– Кэти Ророа готовит мне прекрасные домашние обеды, – добавил он, упирая на тот факт, что его экономка-маори будет в доме, исполняя роль дуэньи. – Уверен, вам понравится. А ее тушеная рыба просто великолепна, вы должны попробовать.
Еда здесь ни при чем, и Марианна понимала это. Как и он.
– А я люблю фруктовый салат, – вставила Шейла.
Кеннет немедленно одарил ее чарующей улыбкой.
– И какие же там должны быть компоненты?
– Неважно, главное, чтобы не забыли ананас и сливки, – последовал решительный ответ.
– Думаю, Кэти приготовит его, если мама возьмет тебя сегодня ко мне на обед, – с радостью ухватился Кеннет за ее слова.
Это был удар ниже пояса – привлекать в качестве союзницы ее дочь. Никогда прежде он так не поступал, и Марианну обидела бесчестность уловки. Взгляды этих двоих в ожидании устремились на нее, при этом лицо Шейлы выражало безыскусное удовольствие.
– Мы пойдем, мама?
– Не думаю, – строго ответила она.
Резкий ответ ошеломил дочь и вызвал очередной вопрос:
– Почему?
– Действительно… почему? – повторил Кеннет, не теряя добродушия.
Марианна свирепо уставилась на него, возмущенная тем, что ее поставили перед дилеммой.
– Шейла обедает рано. В восемь она уже в постели.
– Никаких проблем. – Он взглянул на часы. – Сейчас почти пять. Если вы придете к шести…
– Остановитесь же, Кеннет! – выпалила Марианна.
Он медленно поднял взгляд, в котором не было уже и тени добродушия – только горячее желание смести все преграды, которые она воздвигала между ними. Эти глаза обожгли ее правдой, которую она не могла отрицать: ее так же влекло к нему, как и его к ней.
– Некоторые вещи нельзя остановить, Марианна, – тихо проговорил Кеннет.
У нее не нашлось ответа на это справедливое замечание.
Марианна стояла неподвижно, пытаясь воспротивиться желаниям, которые пробуждал в ней этот человек. Она разрывалась надвое: ее тело жаждало познать его, а трезвый голос рассудка внушал, что близкие отношения с ним будут означать конец конспирации, чем не преминут воспользоваться ее преследователи, и все закончится страшными душевными мучениями.
Изящно взмахнув рукой, он мягко добавил:
– Конечно, выбор за вами.
Глядя на его длинные артистичные пальцы, Марианна представила, как эти пальцы ласкают ее, заставляя чувствовать себя любимой и желанной. Каково это, когда «король удовольствий» занимается с тобой любовью? От неудержимого желания испытать это… хотя бы один раз… у нее свело судорогой живот. Сердце неистово билось, моля, чтобы Марианна сделала собственный выбор – выбор, который сметет без остатка все те правила, которым она следовала столько лет.
– Мне бы хотелось пойти, мамочка. А почему бы и нет? – отчаянно подумала Марианна, с любовью и болью глядя на дочь. – Почему не позволить Шейле радоваться обществу человека, который не видит в ней лишь пешку в чудовищной алчной игре? Почему бы не внести что-то нормальное, человеческое в их жизнь в Данидине… Почему?
