Навстречу старику предупредительно поднялся из-за стола рыжеволосый лейтенант Йоганн Мерц. Его лицо, покрытое крупными веснушками, выражало смущение. Он предложил Кораблеву сесть, придвинул стул.
— Вы должны извинить нас, господин э-э-э… Кораблёф, — с просительной улыбкой сказал лейтенант. — Произошла ошибка. Так случается на войне. Мы должны были захватить одного русского разведчика. А привезли вас. Мы сами очень огорчены неудачей и тем, что вам пришлось э-э-э-э… немножко пострадать. — Лейтенант тщательно подбирал слова. — Германская армия не воюет с мирными жителями. Командование уже наказало виновных. В том числе и меня. Мне поручили извиниться перед вами. Вы теперь можете быть спокойны, мы создадим вам условия…
Захарий Иванович слушал, склонив голову. Он был потрясен таким резким поворотом событий. Сам не замечая того, выдергивал из бороды волоски и не чувствовал боли. «Про какие это условия распространяется немчик? В лагерь запрут или в тюрьму, куда же ещё? Но это уж не так страшно. Рано или поздно придут наши, придут обязательно. Ведь фашистов гонят на всём фронте!..»
Явился толстый заспанный солдат с подносом, поставил на стол банки с консервами, бутылку водки. Лейтенант налил старику граненый стакан. Себе — рюмку.
— Выпьем, господин Кораблеф, по русскому обычаю за хороший конец.
— А вы их знаете, что ли, обычаи русские?
— О да! — обрадованно закивал лейтенант. — Я немножко учил кое-что.
«Ты не немножко, ты крепко учил, — подумал Захарий Иванович, окидывая взглядом раскрасневшееся, сияющее лицо лейтенанта, его стройную фигуру. — Тебя небось с детства тренировали. Хочешь, чтобы захмелел я? Ну, будь по-твоему…»
Кораблев разом выпил стакан, степенно вытер рот и принялся за закуску. Немец тоже выпил, но, видно, непривычна для него была водка. Даже передернулся весь. Поел немного и спросил:
— Ещё по одной?
— А вот закушу.
— Ну, с делом мы покончили… А теперь что же? Отпустить вас?
— Домой надо, — сказал Кораблев.
— Для нас не имеет значения, где вы будете жить. Важно, чтобы вы молчали. Никто не долженз знать, что произошло с вами.
— Ну, молчать буду.
— Лично я вполне верю вашему слову. Я верю старым людям. Но служба СС… — лейтенант возмущенно пожал плечами. — Помните капитана, который допрашивал вас?
— Да уж никогда не забуду.
— Грубый человек. И жестокий. Так вот: капитан требует или доказательства вашей лояльности, или… Требует, чтобы вас отдали в его распоряжение. Я виноват, что привез вас сюда, и мне хочется оградить вас от новых неприятностей. Отдать вас капитану — это очень плохо. Но есть выход. Вы дадите какие-нибудь сведения. Никто и никогда не узнает об этом. Не нужно ни расписки, ни подписи. Мне нужен аргумент, чтобы подтвердить вашу лояльность.
— Но мне ничего не известно.
— Конечно, вы простой рыбак и не можете знать военную тайну. Но подумайте сами, что бы вы могли нам сообщить.
Захарий Иванович никак не мог разобраться, запутывает его лейтенант или действительно хочет исправить свою ошибку. Во всяком случае, сейчас, когда появился проблеск надежды, Кораблеву совсем не хотелось встретиться вновь с черным капитаном.
— Да не знаю же я ничего, — ответил старик.
Лейтенант насупился, задумавшись, забарабанил пальцами по столу.
— Как бы мне помочь вам? — проговорил он, доставая из ящика стола хрустящую карту. Кораблев сразу узнал знакомые очертания берегов. Карта была новой, совсем чистой, карандаш не касался её.
— Ещё стаканчик за ваше здоровье, — предложил лейтенант.
— И это можно.
Они выпили. Офицер разложил карту на столе, аккуратно разгладил места сгибов.
— Наверно, каждый камень вам тут знаком? — спросил он. — Покажите, где ваш поселок.
— Здесь, — ткнул ногтем Захарий Иванович.
— Верно. Ну, покажите мне хотя бы… — лейтенант наморщил лоб, — хотя бы путь от вашего поселка до порта. На пути, вероятно, есть какие-нибудь заграждения?
— Море не загородишь.
— Совсем правильно. Вот и покажите, господин Кораблеф, как бы вы прошли в порт.
— И тогда, значит, вы пустите меня на все четыре стороны?
— О, конечно!
— А куда же я подамся без документов в чужом краю?
— Дадим вам документы и деньги.
— Сколько денег-то? И в какой валюте опять же?
— В какой хотите. Двадцать тысяч рублей.
— Маловато по нонешним-то временам.
— Я договорю с начальником.
— Деньги-то не в цене нынче, — упрямился Кораблев, старавшийся показать, что захмелел. — Жить- то мне надо будет или куски ходить собирать? Норвеги не дадут много.
— О! Вы хотите использовать этот случай и разбогатеть, — засмеялся лейтенант.
— Да-а, с вами разбогатеешь.
— Я буду заботиться о вас, — офицер подвинул ему карту. — Ну, старый капитан, начинайте прокладку курса.
— Ладно, — Кораблев навалился грудью на заскрипевший стол. — Давай карандаш, нарисую.
Немцы не рассчитывали получить от Кораблёва какие-нибудь особо важные сведения. Они сами располагали данными о заграждениях у входа в залив, куда предстояло прорваться смертникам. Эти данные они получили с помощью авиационной разведки и своей агентуры. Последний агент, высаженный в советском тылу совсем недавно, успел передать несколько радиограмм, а потом замолк. Немцы хотели ещё раз проверить и уточнить имевшиеся у них данные. Для этого и затеял лейтенант Мерц «невинную» беседу с рыбаком. Капитан Циммерман посоветовал лейтенанту ничего не спрашивать напрямик. Пусть старик сам разговорится. Надо только слегка направлять его, не уходить от нужной темы.
Лейтенант Мерц был молод и самоуверен. Он совершенно искренне считал, что принадлежит к высшей расе. А все остальные — дегенераты. Тем более этот бородатый старик, который за всю жизнь ничего, вероятно, не видел, кроме рыбацких сетей. И уж конечно он, Мерц, сумеет обвести вокруг пальца этого русского. Такая игра нравилась лейтенанту.
Между тем Захарий Иванович довольно скоро смекнул, что к чему. Житейский опыт подсказывал: надо принять эту игру и провести её с выгодой. Немец хотел, чтобы Кораблев был ошеломлен, растерян, чтобы проникся благодарностью к Мерцу. Ну что же, Захарий Иванович постарался изобразить это. Немец хотел, чтобы Кораблев был пьян? Можно и выпить, можно и захмелеть для виду.
Что намерены выпытать фашисты — вот о чём думал Кораблев, прокладывая на карте привычный маршрут. Прежде всего — что они знают? Конечно, то, что видно простым глазом. Ихние самолеты летают над морем и над заливом. А раз так, то фашистам известно, где находятся боны, где патрулируют дозорные суда. Значит, об этом можно сказать немцу. Этот рыжий увидит, что старик говорит правду, и поверит ему. А вот о минных полях надо молчать. Они под водой, их с самолетов не различишь. Но зачем молчать? Можно и минные поля на карте нарисовать. И проход между ними изобразить. Только не хотел бы Захарий Иванович сам идти потом с такой картой по такому проходу.
— А ну, — сказал повеселевший Кораблев лейтенанту. — Налей-ка мне ещё стопку. Не жадничай, на тебя ведь работаю.
Через час после того, как закончился разговор с рыбаком, офицеры 265-й флотилии соединения «К»
