— Коварная?
— Да. Нам пора поговорить об этой женщине, — сказал он, подводя Марион к гамаку.
И они поговорили. На это ушел почти час. Когда они высказали все, что лежало у них на сердце, Джефф почувствовал, что Марион поверила в беспочвенность своих подозрений, и вздохнул с облегчением.
Коварные уловки Тиффани подорвать уверенность Марион в себе и в верности мужа потерпели полный провал.
— Можно задать тебе один вопрос? — растягивая слова, спросила Марион, нежась в объятиях Джеффа. — Если бы мы разошлись и ты уехал в Калифорнию, у вас с Тиффани завязались бы романтические отношения?
— И ты еще спрашиваешь?
— Ну, она такая элегантная и красивая.
— Да, и с ней легко работать. Но я бы никогда не смог ее полюбить. Бог мой, Марион, да она понятия не имеет, что такое стирка!
— Что? — спросила Марион, нахмурившись.
— Успокойся. Ты ведь умеешь стирать. Может, это и нелогично, но такой маленький штрих является одной из причин, почему я тебя люблю. — Неожиданно он погрустнел и прижал ее к себе с новой силой. — Мне было невыносимо больно от сознания, что я вычеркнут из твоей жизни, Марион. От этой боли я не находил себе места. Ни поговорить, ни поделиться… Я чуть с ума не сошел из-за нашей разобщенности.
— Я тоже, дорогой! Давай пообещаем друг другу больше никогда не повторять подобную ошибку.
— В этом ты можешь на меня полностью положиться. Из-за нашей размолвки страдала моя работа. Во время переговоров с «Ситем» я был уверен, что поступаю правильно, но вот сюда, — он положил руку на сердце, — закралось сомнение, потому что ты была не на моей стороне. Мне так тебя не хватало!
Губы Марион тронула легкая улыбка.
— Я никому еще не признавалась, но, все тщательно взвесив, теперь я соглашусь с тобой в оценке строительства жилого комплекса «Си-тем», за исключением судьбы лесного массива.
— Я как раз работаю над этим.
— Что ты говоришь? — Она так стремительно повернулась к Джеффу, что гамак рискованно накренился.
Джеффа душил смех. Успокоившись, он продолжил:
— Представляешь, никто даже не догадывался, что многие художественные изделия коренных жителей Америки находили именно в этих лесах.
— Да? И как же теперь быть?
— Разработчику проекта только что сообщили, что территория для застройки и прилегающие к ней леса — древнее индейское кладбище.
Марион удивленно спросила:
— Откуда стало известно, что там древние захоронения?
Джефф пожал плечами:
— Вполне возможно, что «Ситем» из-за этих лесов стал притчей во языцех. На днях соберется Комитет по охране природы, чтобы рассмотреть вопрос о закрытии проекта. Из-за этого всю неделю и надрывался у нас телефон — мы созванивались с Тиффани и обсуждали этот вопрос. Но на следующей неделе она уже будет за три тысячи миль отсюда, и мы больше никогда не увидимся.
Марион отстранилась от него и выбралась из гамака.
— Ты действительно раздумал ехать вслед за ней? — спросила она, глядя на реку.
— Разумеется. В этом ты можешь не сомневаться…
— Да нет. Я имела в виду работу. Тиффани мне говорила, что ты устал от мелких судебных дел, характерных для такого небольшого городка, как наш. Может, она права? Ведь ты такой талантливый юрист. У тебя нет ощущения, что ты напрасно растрачиваешь здесь свои силы?
Он поднялся из гамака и встал рядом с ней.
— Ничуть. Я горжусь, что служу своему городу. И не все мои клиенты — мелкие дельцы. Нет, быть юристом в Итернити вполне соответствует моим запросам с профессиональной точки зрения. — Он покачал головой. — Но если тебя нет рядом, то все теряет для меня смысл.
— Это правда? Ведь может так случиться, что у нас никогда не будет детей!
Он глубоко вздохнул:
— Как ты не можешь понять, что я люблю тебя такою, какая ты есть?
— Так трудно… в это поверить, — тихо проговорила она.
Он заключил ее лицо в ладони и, глядя в ее широко раскрытые глаза, сказал:
— Верь мне, я люблю тебя и всегда буду любить. Ни на минуту не сомневайся в этом! Мы с тобой уже сейчас счастливы, а с появлением малыша станем еще счастливее.
— О, Джефф! Я так люблю тебя! — Она прижалась к нему сильнее. — Как ты мог усомниться в моей любви к тебе? Я не представляю жизни без тебя!
Он целовал ее глаза, лоб, волосы. Потом их губы слились в долгом поцелуе.
— Я скажу тебе, с чем могу расстаться без особого труда, — проговорила Марион. — С ювелирным магазином, например. Создание дорогих изысканных украшений — вот что меня по-настоящему увлекает, вот чем я могу заниматься без устали всю жизнь. Только не знаю, как сказать о продаже «Центр-ювелира» отцу. Этот магазин — его гордость и отрада. Не знаю, как он отнесется к тому, что магазином будет владеть кто-то чужой.
— Тогда не продавай, — посоветовал Джефф. — В воскресенье твой отец сказал мне, что они с матерью думают вернуться обратно в Итернити. Им совершенно нечем заняться, и они умирают от скуки.
— Я говорила им, что они слишком молоды, чтобы отойти от дел.
— Совершенно верно. Твой отец хотел попросить у тебя какую-нибудь должность в твоем магазине, да так и не решился.
— Должность? Да пусть берет под свое начало хоть весь магазин! — радостно сказала Марион.
Тут она заметила, что глаза Джеффа потеплели и он заулыбался. Марион была уверена, что не из-за скорого приезда тещи и тестя.
— Что случилось? — спросила она.
Теперь он улыбался во весь рот:
— Ты ждешь ребенка! До меня только что дошло это! Марион, у нас будет ребенок!
— Неизвестно, доношу ли я до срока, — сказала она с грустью в голосе.
— Это доктор Туми сказал тебе, что есть угроза потерять ребенка?
— Нет.
— Тогда откуда у тебя такие мысли? — спросил ее Джефф.
— Просто у меня предчувствие. В соответствии с моей репутацией… Теперь понимаешь, почему я не хотела говорить тебе об этом? А ты уже расплылся в глупой улыбке, как все будущие отцы.
— Прости, — он провел ладонью по своей щеке. — Что бы ни случилось, знай, я всегда рядом. Вместе, шаг за шагом, мы пройдем этот путь. Даст Бог, мы дождемся малыша. Будем надеяться, что мы его не потеряем. Такова жизнь, Марион, наша жизнь. Не твоя, не моя, а наша. В трудную минуту мы должны держаться вместе. Хорошо?
Она кивнула, глядя на него блестящими от слез глазами. И вдруг спохватилась:
— Джефф, мое кольцо!
Он стал шарить по карманам, даже вывернул их. Наконец он сказал:
— Марион, я совершенно не помню, куда его положил. Я был так расстроен… наверное, я его выронил.
Марион окинула взглядом огромный газон и, чуть не плача, запричитала:
— О, только не это! Боже мой, что я наделала! Это кольцо так дорого мне!
— Давай поищем вместе, — предложил Джефф.
Они искали минут пятнадцать. Марион была настолько огорчена, что еще немного, и у нее началась
