Я присмирел. Любой молокосос
Теперь меня обезоружить может.
Но можно ль честь блюсти без правоты?
Не стало правды, пусть и все уходит.
Вот почему ты пела, госпожа!
Я тоже кончусь с лебединой песнью
Я тоже иву-ивушку спою.
Она была чиста, кровавый мавр.
Она тебя любила, мавр жестокий.
Душой клянусь, я правду говорю
И с этим умираю, умираю.
Был в комнате другой в запасе меч.
Он закален в ручье, как лед, холодном.17
Вот он. Пустите, дядя. Я пройду.
И не пытайся. Дорого заплатишь.
Ты без оружия и покорись.
Тогда войдите, я скажу вам что-то.
А то и безоружный я прорвусь.
Ну, что ты скажешь?
Я не безоружен.
Вы видите, вот меч, из всех мечей,
Бывавших у солдата, наилучший.
Бывало, я прокладывал им путь
Сквозь лес препятствий пострашнее ваших.
Но что же я хвалюсь? Теперь не то.
Кто управляет собственной судьбою?
Я не опасен, хоть вооружен.
Все пройдено, я у конечной цели.
Зачем вы в страхе пятитесь назад?
Тростинкой преградите путь Отелло,
И он свернет. Куда ему идти?
О девочка с несчастною звездою!
Ты сделалась белее полотна.
Когда-нибудь, когда нас в день расплаты
Введут на суд, один лишь этот взгляд
Меня низринет с неба в дым и пламя.
Похолодела. Холодна как лед.
Как чистота сама. Убийца низкий!
Плетьми гоните, бесы, прочь меня
От этого небесного виденья!
Купайте в безднах жидкого огня!
О горе! Дездемона! Дездемона!
Мертва! О! О! О! О!
Где этот пылкий бедный человек?
Который был Отелло? Я пред вами.
А где ехидна эта? Подвести
Сюда злодея.
Я копыт не вижу.18
Наверно, сказки. Если это черт,
Убить его мечом мне не удастся.
Взять у него оружье.
Я в крови,
Но жив еще.
