подобрала жертву. Эти проспекты мы пометим как «вещественное доказательство А». — Венабл повернулся к Алану Пенну и улыбнулся. Алан Пенн посмотрел на Пейдж. Она опустила голову и уставилась на стол, лицо ее было бледным. — У меня все, свидетель ваш.
Пенн встал и напрягся, стараясь думать быстрее.
— Как сейчас идут дела в туристическом бизнесе, мисс Роджерс?
— Простите?
— Я спросил, как идут дела. «Корниш» — крупное туристическое агентство?
— Довольно крупное, да.
— Наверное, к вам приходит много людей, интересующихся путешествиями?
— Ода.
— Скажем, человек пять-шесть в день?
— О нет! — В голосе свидетельницы промелькнуло возмущение. — Мы обслуживаем в день примерно человек пятьдесят.
— Пятьдесят человек в день? — Пенн дал понять, что это произвело на него впечатление. — А случай, о котором мы говорим, произошел два или три года назад. Если умножить пятьдесят на девятьсот дней, то это будет сорок пять тысяч человек.
— Пожалуй, так.
— Но из всех этих людей вы запомнили именно доктора Тэйлор. Почему?
— Понимаете, она и две ее подруги так загорелись идеей поездки в Европу. Меня это прямо умилило. Они вели себя, как школьницы. Да, я помню это очень отчетливо, главным образом потому, что они не выглядели людьми, которые могут позволить себе взять напрокат яхту.
— Я понял. Наверное, каждый, кто приходит к вам и берет проспекты, отправляется в путешествие?
— Конечно же нет. Но…
— Ведь на самом деле доктор Тэйлор не купила у вас тур, так ведь?
— Нет. У нас не покупала. Она…
— И ни у кого другого тоже не покупала. Она просто попросила посмотреть проспекты.
— Да. Она…
— А это вовсе не одно и то же, что поездка в Париж или Лондон, правильно?
— Да, но…
— Благодарю вас. У меня больше нет вопросов.
Венабл повернулся к судье Янг.
— Я бы хотел пригласить в качестве свидетеля доктора Бенджамина Уоллиса…
— Доктор Уоллис, вы руководите окружной больницей «Эмбаркадеро»?
— Да.
— Значит, вы, естественно, знакомы с доктором Тэйлор и ее работой?
— Да, знаком.
— Удивились ли вы, узнав, что доктора Тэйлор обвинили в убийстве? Пенн вскочил со стула.
— Протестую, ваша честь. Ответ доктора Уоллиса к делу не относится.
— Если бы я мог объяснить, — вмешался Венабл. — Он не покажется таким уж неуместным, если вы позволите мне…
— Ладно, посмотрим, куда вы клоните, — разрешила судья Янг. — Но никакого пустословия, мистер Венабл.
— Позвольте мне поставить вопрос по-другому, — продолжил Венабл. — Доктор Уоллис, каждый врач дает клятву Гиппократа, не так ли?
— Да.
— И там есть такие слова, — Гас прочитал по бумажке, которую держал в руке:
— «…буду воздерживаться от любых нечистоплотных поступков».
— Да.
— Совершала ли доктор Тэйлор в прошлом действия, которые убедили вас, что она способна нарушить клятву Гиппократа?
— Протестую.
— Протест отклонен.
— Да, совершала.
— Поясните, пожалуйста, что это было.
— В нашей больнице находился пациент, который, по мнению доктора Тэйлор, нуждался в переливании крови. Но его семья не дала на это разрешения.
— И что же произошло?
— Несмотря на несогласие семьи, доктор Тэйлор все же сделала ему переливание крови.
— Это законно?
— Совершенно незаконно. Этого нельзя делать без постановления суда.
— Так как же поступила доктор Тэйлор?
— Она получила постановление суда позже, пометив его задним числом.
— Значит, она совершила противозаконное действие, а чтобы скрыть это, подделала больничные документы?
— Совершенно верно.
Алан Пенн бросил на Пейдж взгляд, полный ярости. «Что еще, черт побери, она от меня утаила?» — подумал он.
Если публика, наблюдавшая в этот момент за Пейдж, надеялась увидеть на ее лице
эмоции, которые выдали бы ее, то ее ждало разочарование.
«Холодная как лед», — подумал старшина присяжных.
Гас Венабл повернулся к судье.
— Ваша честь, как вы знаете, я надеялся в качестве свидетеля вызвать доктора Лоуренса Баркера. Но, к несчастью, он еще не оправился от приступа и не может присутствовать на суде. Я намерен допросить нескольких человек из персонала больницы, которые работали с доктором Баркером.
И снова Пенн вскочил со своего места.
— Протестую! Не вижу в этом необходимости. Доктор Баркер не присутствует на заседании и не намерен присутствовать. Если…
Венабл оборвал адвоката:
— Ваша честь, уверяю вас, что мои вопросы будут иметь самое прямое отношение к показаниям, которые мы только что услышали. Имеют они также отношение и к компетентности обвиняемой, как врача.
— Ладно, посмотрим, — скептически заметила судья Янг. — Но это зал суда, а не река, и я не потерплю, чтобы здесь ловили рыбку в мутной воде. Можете вызывать своих свидетелей.
— Благодарю вас. — Венабл повернулся к судебному приставу. — Я хочу пригласить в качестве свидетеля доктора Мэтью Петерсона.
Место для дачи свидетельских показаний занял элегантного вида мужчина лет шестидесяти с небольшим. Его привели к присяге, а затем Гас Венабл приступил к допросу.
— Доктор Петерсон, вы давно работаете в окружной больнице «Эмбаркадеро»?
— Восемь лет.
— Какова ваша специализация?
— Я кардиохирург.
— За время своей работы в больнице «Эмбаркадеро» приходилось ли вам когда-нибудь оперировать вместе с доктором Лоуренсом Баркером?
— Да, конечно. Много раз.
— Каково ваше мнение о нем?
— Такое же, как и у всех. Не считая, пожалуй, де Бекки и Кули, он лучший кардиохирург в мире.
