Однако вскоре поприжало,
И с мест снялось тогда не мало.
Помыкались туда-сюда,
И – Зеи мчит у ног вода.
Порою дамбы прорывало
(Ох нас тогда и заливало!),
Дома в воде, как корабли,
А между ними лодки шли.
Я как сегодня помню вечер:
Голубизна небес – как глетчер,
В их необъятье тонет слух…
Так сладко жизнь томила дух.
Внизу, затопленным посёлком,
Не торопясь, подстать двуколкам,
Сплавлялись лодки меж домов…
Картина – смесь легенд и снов.
Мужик взобрался на домишко
В исподнем байковом бельишке,
И, ухо наклонив к баяну,
Играл душевно… Может, спьяну.
И безмятежно был спокоен,
Средь бед вселенских будто скроен,
А вкруг спокойная вода
Была всегда, всегда, всегда…
А с лодок были слышны шутки,
Весёлый гогот, прибаутки.
Сосед соседу угрожал
Сжечь дом. А с лодок: «Сеновал!»
* * *
Конец годов пятидесятых.
Мне год тогда шёл где-то пятый,
А вот запомнил навсегда…
Нет? Ну на жизнь свою тогда.
Былое помнил кто-то, где-то,
Я ж будто был окунут в Лету -
Поток беспаматных времён,
Назад где – мрак, вперёд где – сон.
С былых времён пришло немножко,
Кривою узкою дорожкой:
Амур, Хабаров, казаки,
Семёнов, банды, кровь, штыки…
Китай. Тогда легко ходили
Туда, сюда – привольно жили.
Река преграда не была,
Где две руки – там два весла.
И отблеском времён минувших,
Закону не всегда послушных,
Сверкнуло золото в венцах
Избы. Забыт прадеда прах.
Аляска, Колыма, проливы,
И чуждой речи переливы
Дедам диковинкой не были -
До Мичигана доходили.
Вопрос от Вас: «Зачем им это?»
Но я не знаю их секрета.
А вот в себе поразбираться
Могу. Там то же, может статься.
Иначе что же я пьянею
Как быть дороге. Перед нею,
Коль будет дальняя она,
Всю ночь бывает не до сна.
А ветер северный задует -
Душа в смятенье затоскует.
И снег в поземке ледяной
Шуршит мне тихо: «Твой я, твой!»
И поздней осенью в болото
Меня как будто тянет кто-то,
И в снег ли, в дождь – мне наплевать,
Я там как дома – как понять?
И много мне чего досталось
От предков. Жалко, что осталось
Под спудом жизни бестолковой,
Невнятной, суетной и плевой.
* * *
А город звался наш – Свободный
(Был Алексеевск – неудобный).
А так – торжественно и пышно,
Но что же там на деле вышло?
А вышло, что на поселенье,
Годов с двадцатых, как поленья,
Туда сплавляли разный люд:
Экс-зек, кулак – все были тут.
Лесоповал, в горах дороги,
Вкруг зоны, где порядки строги.
Ну, в общем, классика тех лет.
(Я б не сказал: «Следов тех нет».)
Так что народ жил здесь бывалый.
Свой дом в воде был повод малый,
Чтобы печалиться, скорбеть…
Живой – и можно песни петь.
Оттуда, с черных тех времен,
На душу пепел нанесен.
Вползла в те вольные края
Колючей проволки змея.
Я рос, я видел зоны эти,
(Их не держал никто в секрете.)
И жизнь нас часто убеждала,
Что места там еще немало.
Сосед бревно спер – посадили.
