отмел мысль, что это обворожительное создание двадцати пяти лет может быть бескорыстно заинтересовано в отношениях с таким почтенным джентльменом в возрасте, как граф Джеймс Грейнджер, о чем лишний раз свидетельствовало недешевое украшение из белого золота и многочисленных бриллиантов, что искрились на ее шее.
Бруно виделась идеальная потрошительница карманов, кошельков и сейфов потерявших бдительность миллионеров, хоть он и зарекся не торопиться с выводами.
Глава вторая
— Так вы дизайнер по интерьерам? Аннабел упомянула, что Джеймс доверил вам декорировать новую квартиру Давины и Хьюго, — весомо проговорил Бруно, пристально глядя на партнершу взглядом экзаменатора.
Их глаза находились на одном уровне благодаря высоким каблукам Тэмсин.
— Да, — исчерпывающе ответила девушка и в подтверждение кивнула прелестной головкой.
Она посчитала лишним уточнять все хитросплетения и неожиданные совпадения, которые сделали возможным ее работу на Грейнджеров, а именно то обстоятельство, что Давина заинтересовалась работами Тэмсин благодаря общению с Каролин Харпер, сестрой ее бывшего мужа. Несмотря на то что бывшая золовка активно и открыто ее недолюбливала, чем усугубляла дурную память о семействе Харперов, тем не менее исходящая от нее информация сыграла решающую роль во встрече Тэмсин Стюарт и Джеймса Грейнджера.
Впрочем, Тэмсин великодушно делала скидку на то обстоятельство, что, будучи ребенком, Каролин немало претерпела от скандального развода своих родителей, в связи с чем у девушки сложились весьма своеобразные представления о браке и взаимоотношении полов. Насколько успела понять Тэмсин, Каролин, не тщась иллюзорной надеждой устроить свою женскую судьбу, сосредоточила все свое обожание на брате, поэтому отношения с невесткой у нее с самого начала пошли по ложному пути недовольств, претензий, банальной ревности.
— Я была горда тем, что Джеймс доверил мне эту, миссию, — отчеканила Тэмсин, подняв на Бруно огромные и ясные сине-голубые глаза под красивыми бровями, которые, будучи на несколько оттенков темнее волос, придавали лицу особую выразительность.
— И как вам удалось справиться со своей задачей? — деловито поинтересовался итальянец.
— Об этом предстоит судить молодым. Но, делая свою работу, я все время помнила о том, что это их первый общий дом, супружеское гнездо. И от того, как они сумеют обустроиться на новом месте, будет зависеть их дальнейшая совместная жизнь.
— Разумная позиция, — оценил Бруно и скривил в усмешке рот.
Тэмсин оставила эту мину без внимания.
— А знали ли вы о Грейнджерах до того, как выиграли тендер? — спросил он.
— Была наслышана, — коротко ответила она.
— А теперь в каких вы отношениях? Учитывая, что оказались в числе приглашенных на это чисто семейное мероприятие, вы должны быть весьма близки с молодоженами.
— В процессе работы над квартирой я тесно сотрудничала и с Давиной и с Хьюго. Сами понимаете, чтобы соответствовать ожиданиям, необходимо их изучить. Успех дизайна жилого помещения определяется в первую очередь степенью доверия между заказчиком и исполнителем.
— Доверие — вещь хрупкая, — отвлеченно произнес Бруно.
— Безусловно, — согласилась девушка, расслышавшая в его словах еле уловимый подтекст.
Итальянец вновь поймал кобальтовое сияние женских глаз в обрамлении длинных ресниц, глаз, которые, как летнее тосканское небо, пленяли своей изменчивостью.
Бруно ненавязчиво подступился к щекотливой теме:
— Со слов Аннабел я знаю, что вы очень сдружились с Джеймсом. Это так?
Выражение его лица было слишком многозначительным, чтобы посчитать этот вопрос праздным. Тэмсин, которая чутко улавливала полунамеки, насторожилась.
Впрочем, она быстро собралась с мыслями и хладнокровно ответила:
— Я уважаю Джеймса Грейнджера и ценю его как успешного целеустремленного человека и друга… Да, господин ди Чезаре, мы с Джеймсом друзья. И если кто-то стремится внушить вам иное, спросите у него, для чего ему это нужно…
Бруно приподнял одну бровь, показав этим, что принял к сведению ее категорическое утверждение.
— Что может быть ценнее искренней дружбы, — выдал он очередную банальность. — Но у всяких отношений имеется свое начало. Мне просто интересно, как могли завязаться ваши с Джеймсом отношения. Вы так непохожи, и жизни у вас разные. На каких столпах зиждется ваше общение?
— Мы пересекались несколько раз, пока я работала над обустройством квартиры Давины и Хьюго, обедали вместе, беседовали… Мне кажется, Джеймсу стало невыносимо одиноко с кончиной жены. Полагаю, существуют переживания, которые сложно разделить с самыми близкими людьми, в его случае с дочерьми. Хотя, я знаю это точно, в семье у них очень теплые отношения.
— А вам он может излить все? — напряженно поинтересовался Бруно, заставив Тэмсин поежиться от такого прокурорского тона.
Девушка поняла, что распиналась впустую. Этот иностранец убежден, что у нее с его партнером и другом интрижка. С какой стати его это так взволновало, ей было неведомо, но свою тенденциозность он даже не пытался скрывать. Тэмсин ухмыльнулась своим неутешительным мыслям и отвела взгляд в сторону.
Нет в людях широты, обреченно подумала она. Видеть во всем гнусности гораздо проще, чем разглядеть сокровища чистого сердца. Тем более высоко ценилось понимание, которое она нашла в Джеймсе Грейнджере, понимание, происходящее из опыта, труда, любви, потерь и переживаний. И то, что теперь ему приходилось сносить втайне от дочерей, представлялось Тэмсин верхом несправедливости.
По иронии судьбы, похоронив обожаемую супругу, Джеймс узнал, что тоже болен раком, раком простаты. И с этой вестью он был один на один до тех пор, пока в его жизнь не вошла она, Тэмсин, которой Джеймс испытал потребность довериться. Ей одной.
— Лишь такой красивой женщине, как вы, позволительно носить на себе настолько роскошные украшения. Любая другая обесценила бы их, — нагловато сообщил итальянец, кивнув на ее колье. — У вас изысканный вкус, Тэмсин, и беспрецедентные запросы. Подобные драгоценности нужно не только выбрать, но и заплатить за них. Что, согласитесь, не каждому лондонскому дизайнеру ваших лет по карману.
— На что вы намекаете? — сухо спросила девушка, и ее нежный рот напрягся.
— Только на то, что вы умеете жить, — чистосердечно ответил Бруно.
— Колье — это подарок близкого человека на день рожденья, — слегка волнуясь, решилась сообщить ему Тэмсин, хотя тотчас пожалела о сказанном, посчитав, что это прозвучало как оправдание, а оправдываться она ни перед кем не считала нужным.
— Подарок возлюбленного? — допытывался Бруно.
Что ей не дает поставить этого самодовольного господина на место? Верно, то, что он не просто чувствует себя вправе задавать такие вопросы, да еще подобным тоном, но также и умело дает понять, что ему многое позволено, больше, чем прочим смертным.
По всей вероятности, люди охотно верят ему. И Тэмсин Стюарт не стала исключением. Она с первого взгляда уверовала в то, что Бруно ди Чезаре не такой, как прочие, кого она порой даже не замечает в своем целеустремленном следовании по жизни.
— Такового нет, — смущенно проговорила Тэмсин, не сумевшая заставить себя изменить этой унизительной роли ответчицы.
— Вот уж не поверю, дорогая, — фамильярно отозвался Бруно, чувствительнее стиснув ее талию в этом странном танце. — Возможно, человек, подаривший вам такой исключительный подарок, надеется однажды стать им.
