тогда не буду. Точно. Пусть они сгниют у меня в голове — дурацкие «действия», «сцены», «монологи»!
Почему мне никто не отвечает?
Хотя, стоп, опять меня кто-то целует. Что? В чем дело? Не, ничего особенного, все в порядке, просто я идейку хорошую нашел — будто трое перепуганных детишек из какой-нибудь повести сообразили, что они кем-то придуманы, им сразу стало легче, и все кончилось. Записать бы…
Финал
— В чем дело? — встревожено спросила Жанна. — Не заболел?
Она еще раз поцеловала его в лоб. Температура не выше, чем у нее. Мальчик, вероятно, здоров.
— Бормочешь, не откликаешься… — объяснила она и открыла дверь в комнату к дяде Павле. — Заходим, пока не видят.
— Да, — хрипло согласился он. — А зачем?
Они вошли.
— Вот зачем, — сказала Жанна, достав нечто из кармана.
— Чего это?
— Пленка, которую я в мусорном баке откопала.
Действительно, она держала в руках аккуратно смотанную катушечку видеопленки.
— Повезло, кассету я разбила, бобинки тоже, а ее — так бросила. Она, правда, вся спутанная была, пришлось «бороду» распутывать. Вот, руки теперь воняют…
— Это что, та самая? — испугался Александр.
— Смягчающее обстоятельство, — улыбнулась Жанна. — Скажу, он меня шантажировал, собирался Игорю эту запись показать… — Она опять была спокойна, абсолютно спокойна. — Вообще-то, Сашуля, я еще не решила, надо ли в милицию старую запись отдавать. Наверное, им новой хватит. На самом деле лучшее смягчающее обстоятельство — это Игорь. Если уж он из-за паршивого телефонного разговора так распсиховался, что… что…
Абсолютно спокойна. Мертвенно белая, с пустыми глазами, с искусанной губой.
— А может, я специально ее из вони вытаскивала, чтобы тебе все это сейчас показать, — добавила она, не переставая бессмысленно улыбаться. — Где тут кассеты лежат?
— Вон, на стеллаже, — махнул Александр рукой. — А зачем ты…
— Как магнитофон включается? Не сломать бы.
— А зачем…
— Сейчас пленку в какой-нибудь кассете заменим, намотаем нашу, — сказала Жанна, роясь в стеллаже. — Я думаю, дядя Павел не обидится.
— А зачем ты хочешь мне это показать? — спросил наконец Александр еле слышно.
Она оглянулась.
— Чтобы ты не ждал меня. Незачем тебе ждать меня, родной ты мой… Садись и смотри.
Он сел. Кажется, на диван.
— Что мне еще остается делать?.. — Жанна продолжала лихорадочно шептать. — Кто бы подсказал?..
Он не встал, когда женщина устроилась рядом и принялась раскручивать винтики в пластмассовом корпусе.
Не встал и тогда, когда она осторожно толкнула подготовленную кассету в магнитофон.
Мерцающий экран ожил: закрутилось цветное кино.
