— Пиши в газету: призываю всех комсомольцев и так далеё. Сделаем наши цехи светлыми и чистыми. Ясно, надеюсь?
Варя села и, не долго думая, написала.
На другой день Варя с Симой вышли из дому раньше Тамары, чтобы наедине поговорить о своей дальнейшей работе. Подходя к проходной завода, Сима вдруг ахнула и схватила Варю за руку.
— Смотри-ка, читай! — проговорила она, показывая на большой, во всю стену, плакат, — «По призыву комсомолки Вари Ждановой».
— Кто эта Жданова? — услыхала Варя разговор. — Дельно придумала, в цехах давно пора навести порядок, с окончания войны не убирались.
— Пошли, Сима, — сказала в смущении Варя. — Удивляюсь Борису. Ну, написал бы по призыву комсомольцев цеха…
— Ага, цеха! — передразнила Сима. — А я вот, например, спала и ухом не вела. Скромность-то не к месту!
В цехе к Варе подошел Борис и, лукаво улыбаясь, попросил не сердиться.
— Боря, я не сержусь, но разве можно так, перед всем заводом сразу. А если ничего не выйдет?
— От тебя зависит, чтобы вышло, — возразил Борис. — Я вот и иду к тебе из комитета комсомола с поручением. Да ты подожди пугаться-то! Ну выступишь на общем комсомольском собрании, свои ведь все. Почитай статью Ленина «Великий почин». Вот и выйдет хорошо. Я тебе помогу подготовиться.
Варя представила заводской клуб, переполненный комсомольцами, себя за длинным столом президиума, с волнением вглядывающуюся в оживленный зал. Вот-вот прозвенит звонок и ей предоставят слово.
«Товарищи!»— скажет она высоким, срывающимся голосом.
— Страшно, Борис, — пожаловалась Варя. — А вдруг все перезабуду? Сколько народу соберется…
Шаров рассмеялся.
— Ничего, ничего, забудешь — подскажу, — пообещал он. — На цеховом собрании молодцом выступила…
Шаров дал Варе сочинение Ленина: старую, всю склеённую, в непромокаемой бумаге книгу.
— На, читай, — сказал он, вручая её. — Фронтовая, после друга досталась.
Варя еле высидела вечером на занятиях в техникуме. Ей не терпелось заняться докладом. «Напишу и прочитаю», — решила она.
Дома Тамара подняла спор из-за света.
— Ложись и гаси, двенадцатый час уже. Все равно выше головы не прыгнешь!
— Не слушай её, сиди, — сказала Сима. — Или я с ней поговорю иначе…
— Нельзя, Сима, успокойся: я почитаю на кухне.
На кухне Варя спустила лампочку и передвинула стол. Из соседней комнаты все ушли на работу в ночную смену, можно было заниматься без помех.
Статья поразила Варю с первого абзаца, так она была написана просто, словно Ленин говорил с ней. Было очень трудно вот так одной в этой ночной тишине читать Ленина, ни с кем не делясь. Не выдержав, Варя встала и вошла в комнату: может, Сима не заснула еще? Но Сима крепко спала. Варя постояла, постояла и ушла снова на кухню, но теперь она уже но замечала, что рядом с ней стоят на плите грязные кастрюли с остатками ужина, закопченная керосинка, а кухонное окно яблоко раздора, — чья очередь мыть, — покрыто толстым слоем пыли.
«…Жить идеёй борьбы, бороться за все светлое и честное, подчинить личное служению народу — вот жизнь, вот подвиг! — думала Варя, сравнивая себя с теми подвижниками из далекой отцовской юности, которые, раз приобщившись к этому источнику, уже больше себе не принадлежали. — И не надо. В этом высшеё счастье».
Несколько дней спустя состоялось общезаводское комсомольское собрание. Варя написала весь доклад, но, начав читать его, сбивалась, от. волнения плохо разбирая собственный почерк. Тогда она отодвинула тетрадку и стала простыми словами излагать то, чем она жила это время, что передумала.
— Великий почин, — говорила Варя, — пусть он начнется с нашего субботника и придет в каждый цех, к каждому станку!
Она говорила теперь свободно, не затрудняясь в выборе слов, бессознательно копируя энергичные жесты отца, высоким, звенящим голосом матери, которая славилась в молодости как лучшая запевала среди ивановских ткачих и умела на маевках, поднявшись на плечах товарищей, крикнуть жаркое, полыхающеё слово.
Глава 6
Выходя из клуба после комсомольского собрания, Варя встретилась внизу с Ириной Фоминой. Ирина была в маленькой шапочке на пышных волосах, в меховом пальто — после спецовки не сразу узнаешь. Варя все еще под впечатлением собрания, своего выступления поздоровалась с ней рассеянно. Ирина, улыбаясь, пошла рядом, подлаживаясь под Варин торопливый шаг. Варе хотелось остаться одной, побродить немного по улице, но спутница не отставала. Тогда, чтобы не показаться невежливой, Варя заговорила:
— На какой-нибудь кружок заходили в клуб?
— Нет, я была на комсомольском собрании.
Варя покосилась на неё в недоумении: «Ну да, собрание было открытым, и Ирина забрела на огонек».
— Хорошо вы, Варя, говорили, —похвалила Ирина, — от всего сердца.
— А вы что, разве иногда посещаете комсомольские собрания? — спросила Варя.
— Да я же комсомолка! Пусть это вас не удивляет. В комсомол я пришла несколько поздно, зато с очень большим желанием…
— Но почему же я вас не видела на цеховых собраниях? — воскликнула Варя.
— Никак не соберусь сняться с учета в заводоуправлении, — покаялась Ирина. — Ругайте меня, ругайте: я заслуживаю того.
«Как же так? То большая нужда в комсомоле, а то с учета лень сняться», — насторожилась Варя, всматриваясь в смуглое, чернобровое лицо Ирины. Сейчас она подходила к ней лишь с одной меркой: годится Ирина в её бригаду или нет? А Ирина, будто разгадав Варины сомнения, торопливо и сбивчиво стала рассказывать о себе так, словно боялась, что её не дослушают.
— Вы мне понравились сразу, — говорила она. — У вас такое милое задумчивое лицо бывает, что хочется подойти и обнять вас, приласкать. Я ведь иногда старой себя чувствую, — добавила она грустно. — Не смотрите, что мне лет немного. Это бывает и не от возраста, а так, от душевной пустоты, одиночества… Вам это не знакомо, конечно?
Варя не торопилась с ответом, да и что было отвечать? Вот шли они рядом по берегу Москвы-реки, незаметно оставив за собой поселок. Было холодно, и в воздухе пахло снегом. Осенний жгучий ветер ударял в лицо, завывал на просторе, распахивая борта пальто. Варя думала о том, как не схожи их с Ириной жизни, жалела её.
— Я ни с кем не дружу, — продолжала между тем Ирина, — а вот с вами, думается, очень подружилась бы. Примите меня, Варя, в свою бригаду. Мне как-то нужно изменить свою жизнь, ведь у меня сын растет, Юрка…
— Ах, да не волнуйтесь же так, Ирина! — проговорила Варя, касаясь её руки, — Пойдемте, я хочу посмотреть вашего Юрку.
В комнате Ирины было голо и пусто: стол, покрытый изношенной клеёнкой, узенькая кровать под колючим серым одеялом.
— Все распродала в войну, — сказала Ирина, поняв Варин взгляд.
— Ну, а где же ваш сын? — спросила Варя.
— Наверно, у товарища заночевал, такая досада! — отозвалась Ирина.
«У товарища? Сколько же ему лет?»— рассеянно подумала Варя и сказала вслух:
