– Сокровища?! – Я подскочил на месте так, что Грош отдернул руку, испуганно подавшись назад.
– А что тебя удивляет? – Он пожал плечами. – Мертвые земли древней Империи должны быть просто набиты кладами и всякими там диковинами. Войны унесли много жизней – но золото ведь никуда не делось. Я нюхом чую – надо скорее пошарить в этих местах, пока то же самое не пришло в голову каким-нибудь другим умникам. Пока что их сдерживает лишь страх – кто знает, что творится на этих землях? Но скоро, очень скоро сюда ринутся целые толпы кладоискателей! Так что у нас с тобой есть прекрасный шанс собрать сливки…
– Это же мародерство! – возмущенно заявил я. – Копаться на могилах погибших воинов…
– Это как посмотреть, – возразил Грош. – Можешь считать, что это – ученая экспедиция…
– Научная… – машинально поправил я.
– Вот-вот! – подхватил хитрый Грош. – Ты собираешь свои истории, а я – факты. В золотом и бриллиантовом эквиваленте.
Наверное, мой взгляд был довольно красноречив, и Грош перешел к более весомым аргументам. Он залез за пазуху своей щегольской рубахи и извлек небольшой, но массивный предмет. Что-то вроде пряжки из темного металла, изготовленной искусно, из витиевато переплетенных полос, складывающихся в незнакомые мне символы. Посередке загадочно отсвечивал крупный зеленоватый камень.
– Что это? – спросил я, завороженно глядя на эту штуковину.
– Изумруд. Что, никогда не видел гномьего амулета? – усмехнулся Грош.
– Нет. – Я помотал головой, невольно протягивая руки к удивительному предмету.
Грош, словно играя со мной, отдернул руку:
– Как же ты собираешься сочинять свои баллады, если никогда не видел даже вещиц из Невендаара?
– Откуда у тебя это? – спросил я.
– Так, по наследству досталось, – уклончиво ответил Грош, пряча амулет обратно за пазуху.
Меня осенила неприятная догадка.
– Ты что же – украл ее у того гнома?! – дрожащим голосом произнес я.
– Почему – украл? – пожал плечами Грош. – Просто позаимствовал. Хороший амулет никогда не помешает. Особенно в таких неспокойных местах…
– Ты – вор… – произнес я не столько вопросительно, сколько констатируя факт.
Грош обиженно поджал губы:
– Я вовсе не вор! Мое призвание – поиск кладов. Клад – это то, что лишено хозяина, а стало быть, ничье. Не надо было разбрасывать амулеты по всей палубе…
– Он же спал…
– Вот именно!
Я не знал, что сказать. Мне еще не приходилось иметь дело с такими мошенниками. Бродяги, что забредали в наш тихий уголок, тоже бывали не в ладах с законами и обычаями. Но Грош обладал тем, чего не было у скитающихся по свету оборванцев, – ослепительной улыбкой и непробиваемым обаянием. Трудно было не дрогнуть и не пойти на поводу у этого хитреца.
И моя уверенность пошатнулась.
– Даже не знаю… – с сомнением проговорил я. – Я против воровства и разорения легендарных земель. Это же просто отвратительно!
– А кто говорит о воровстве? Земли эти пусты и мертвы! – настойчиво убеждал Грош. – Так ведь говорят твои саги?
– Да, но…
– Значит, богатства Империи – ничьи! И защитить их от всяких негодяев – наш святой долг! А представь – нагрянут сюда толпы жадных торговцев – и превратят твой гордый Невендаар в большой базар. А ты так и не успеешь увидеть его в, так сказать, первозданном виде…
Надо отдать должное хорошо подвешенному языку Гроша. Наверное, он мог бы убедить кого угодно и в чем угодно – даже доказать гному, что он в действительности – толстый усатый эльф, а эльфу, что тот – рахитичный недоразвитый гном.
Но нельзя забывать и про мою тогдашнюю наивность и впечатлительность. Так же, как когда-то я жадно впитывал невероятные рассказы менестрелей, теперь я был готов поверить этому болтливому проходимцу. Наверное, так и творится история – из трусости одних, глупости других и безграничного авантюризма третьих.
– К тому же есть еще один момент, – видя мои колебания, продолжил Грош. – Даже в этих странных краях все равно надо будет как-то добывать себе пропитание…
– Я буду зарабатывать игрой на лютне и пением! – заявил я.
– Это если там есть, кому тебя слушать, – парировал Грош. – К тому же что ты знаешь о местных вкусах? Лично я полагаюсь на обаяние и ловкость. И меня просто обожают женщины, особенно скучающие вдовушки – а таких после последних войн должно быть предостаточно. Так что в разных ситуациях мы с тобой не дадим друг другу помереть с голоду. Согласен? Или ты по-прежнему боишься?
Я был молод и глуп. Но и в те времена не был трусом.
– Так по рукам? – Грош снова подставил ладонь.
– По рукам!
Так мы впервые пожали друг другу руки.
Дружба – странная штука. Иногда она сталкивает совершенно противоположных людей и существ. Так эльфы, наверное, дружат со своими деревьями, а гномы – с угрюмыми скалами. Так было и в нашем случае.
Кто тогда мог подумать, что дружба наша станет крепче заговоренной гномами стали?
Мы были очень разными, но судьба будто специально окунула нас в бурлящий котел событий, в котором мы стали удивительным образом дополнять друг друга. Я был уверен, что ловкий Грош способен вывернуться из любой, даже самой сложной ситуации (сейчас остается лишь посмеяться над моей тогдашней наивностью). Грош же, раскрыв рот, доверчиво внимал моим пересказам древних легенд (теперь давайте похохочем над этим самоуверенным ловкачом).
Так, вполне довольные друг другом и уверенные в успехе общего предприятия – каждый в своей, особой области, – мы двинулись по едва различимой тропе в сторону черных Драконьих скал.
Навстречу удивительным событиям.
В самую пасть тьмы.
Глава третья,
Перевал был не слишком высок, но идти по нему было чрезвычайно трудно. Тропа терялась среди многочисленных обвалов, и нам приходилось то и дело взбираться на огромные кучи обломков, спускаться в глубокие провалы. Над головой, словно уменьшенные копии древних драконов, кружили терпеливые грифы – не торопясь, словно заведомо зная: обед никуда не денется, и эти глупцы скоро станут тем, кем и положено становиться забравшимся в эти места, – падалью.
Первая же ночь доставила нам немало страху: вокруг, не смолкая, душераздирающе выли какие-то твари, и мы невольно жались друг к другу у жалкого костерка, что удалось соорудить из найденных в округе немногочисленных корявых сучьев.
Чтобы заглушить отвратительные звуки, я наигрывал на лютне незамысловатую мелодию, пытаясь разрядить обстановку песней:
– Хорошая песня, – вставил Грош. – Прям про нас с тобой. Только озера здесь никакого нет, да и леса тоже…
Я продолжал:
