Твои стихи, твои стихи, Сафо!
И юноши внезапно умолкали,
И девушки вокруг нее теснились,
Чтоб ни единой золотой крупинки
Твоих чудесных слов не потерять:
То были песни светлой Афродиты
О страсти и о юноше прекрасном,
Об одиночестве ночей печальных.
В них прославлялась прелесть Андромеды,
И юность, и аттические игры.
Вдруг милая Теана умолкала
И, очи устремив куда-то вдаль,
Задумчиво и тихо говорила:
«О боги, какова она собой?
Мне кажется, ее прекрасный облик
Витает предо мной. Клянусь Дианой,
Из тысяч я узнать ее могла бы».
И начинали мы гадать, какою
Должна ты быть, Сафо. Я помню, каждый
По-своему спешил тебя украсить:
Приписывал тебе глаза Афины,
Величье Геры, прелесть Афродиты,
А я молчал и выходил из дома
В безмолвие священной тихой ночи;
И там дыханье сладко дремлющей природы
И магию ее могучих сил
Я чувствовал. Восторженно и нежно
К тебе тогда я руки простирал.
Движенье белоснежных облаков,
Дыханье гор и ветра дуновенье,
И серебристо-белый свет луны —
Все смутно расплывалось, все сливалось:
Сафо прекрасный образ предо мною
Плыл в светлых озаренных облаках.
Сафо
Своим богатством ты меня украсил,
А что, как вдруг возьмешь его назад?
Ф а о н
Когда на состязанье колесниц
В Олимпию послал меня отец мой,
Из разных уст я слышал по дороге,
Что в олимпийских играх и Сафо
Участвует и что венок победы
Достанется ее бессмертной лире.
И так сжималось сердце нетерпеньем,
Так жаждал я достигнуть поскорее
Олимпии, так горячил коней,
Что пали кони, не достигнув цели.
Но легкий бег крылатых колесниц,
И дискоболов радостные игры,
И борющихся смелое искусство
Мне были безразличны; я не жаждал
Узнать, кто первый получил награду,-
Своей награды я уже достиг:
Мне предстояло наконец увидеть
Ее — всех женщин мира украшенье.
И вот он наступил — желанный день.
Пел сам Алкей и пел Анакреонт,
Но сердце оставалось равнодушным.
Вдруг я услышал гомон, гул и клики,
Народ заволновался, расступился
Пред женщиной, которая спокойно
Шла с золотою лирою в руках.
Одежды белой складки ниспадали,
Струясь, как волны тихого ручья,
Среди цветов бегущего в долине.
Украшена была ее одежда
Гирляндами из листьев пальм и лавров —
Прекрасный символ мира, символ славы,
Все, что поэту нужно на земле.
Как облака, что окружают солнце
В рассветный час, — роскошными волнами
Пурпурной мантии ложились складки,
И, озаряя ночь ее кудрей,
Как лунный диск сияла диадема,
Владычества неоспоримый знак.
И все во мне воскликнуло навстречу:
«Она!» — и это ты была, Сафо!
И, прежде чем успел тебя назвать я,
Народа многотысячного клики
Чудесную догадку подтвердили.
Как пела ты потом и, победив,
Украшена была венком лавровым,
Как, радостно взволнована победой,
Вдруг уронила золотую лиру,
Как безотчетно бросился к тебе я
И, встретив победительницы взор,
Остановился, юноша смущенный,-
Все это ты, прославленная, знаешь
И помнишь лучше, чем запомнил я.
Сафо
Да, все я помню. Молча ты стоял
И, застыдившись, на меня ты глянул,
Но я в твоих глазах узнала сразу
Неугасимой жизни радостный огонь.
Я позвала тебя — и ты за мною
Последовал, смущенный и безмолвный.
Ф а о н
