К глубочайшему ее облегчению, Маркос Стефанидес не стал спрашивать, какую фамилию она носила, прежде чем стать Уоллес. Должно быть, решил, что мать Клэр не имела никаких прав претендовать на фамилию отца ребенка.
Стук открывшейся двери возвестил о появлении девочки-подростка, внешность которой разительно контрастировала с интерьером библиотеки. Взъерошенные, подстриженные неровными «перьями» волосы топорщились во все стороны, напоминая воронье гнездо. С ног до головы Элеана была облачена в черную кожу. Узкие брюки плотно облегали округлые бедра, жакет подчеркивал соблазнительные формы груди.
Она с первого взгляда узнала Клэр — это было совершенно очевидно, — однако ни малейшего замешательства или неловкости не выказала. Начала было что-то говорить брату по-гречески, но тотчас же без малейшего труда перешла на английский.
— Вина не моя, — безо всякого вступления заявила Элеана. — На моей машине ни царапинки!
— Еще бы! Потому что мне чудом удалось избежать лобового столкновения! — выпалила Клэр, опережая Маркоса. — А вы так мчались, что затормозить и не успели бы. Впрочем, вы и не пытались. Не остановились даже убедиться, что со мной все в порядке! — Она выпрямилась в кресле. — Там, откуда я приехала, оставить место происшествия считается преступлением, особенно если второй водитель мог пострадать.
— Но вы же не пострадали, раз сидите сейчас здесь, — отмахнулась Элеана.
Клэр с трудом обуздала вспышку гнева.
— Это к делу не относится. Теперь мне придется торчать в Домокосе, пока мою машину не починят, да еще и ремонт обойдется Бог весть в какую сумму. Мне нужно, по крайней мере, разобраться с вашей страховкой, чтобы передать данные моей страховой компании.
— На самом деле вы просто-напросто хотите вытянуть из Маркоса деньги! — фыркнула девчонка.
Брат ее бросил что-то резкое по-гречески. Элеана упрямо мотнула головой, но, когда заговорила вновь, гонора в ней явно поубавилось.
— Простите.
Она повернулась и зашагала к выходу, Маркос даже не пытался остановить ее. Лишь когда за сестрой с грохотом захлопнулась дверь, на его скулах заиграли желваки.
— Позвольте мне принести вам мои извинения за ее грубость, — сказал он. — Да и за ее внешний вид тоже. Она только на прошлой неделе вернулась из школы в Швейцарии… — Маркос осекся, видимо решив, что это к делу не относится. — Что ж, думаю, мне лучше взять финансовую сторону вопроса на себя. Вы уже устроились где-нибудь?
Клэр покачала головой. Боевой задор вдруг оставил ее.
— Так где ваши вещи?
— В багажнике, — ответила девушка. — В моей машине, а не в той, на которой я сюда приехала. Эту я наняла в гараже.
— Ее вернут хозяевам, а вещи доставят сюда. Если дадите мне ключи от машины, я все устрою.
— Сюда? — Клэр в смятении уставилась на собеседника. — Я не…
— Ну разумеется, вы останетесь у нас, пока вашу машину не починят, — заявил Маркос. — Я велю перевезти ее в ремонтную мастерскую в Ламии, там лучше.
— Нельзя же… — начала Клэр, но он вскинул руку, обрывая ее слабую попытку возразить.
— Должны же вы позволить мне загладить непростительное поведение сестры. С вашей стороны было бы жестоко отклонить мое гостеприимство.
— В таком случае, мне остается только согласиться, — после секундной паузы сказала Клэр. — Благодарю вас, мистер Стефанидес.
От его улыбки бедняжку снова кинуло в жар.
— Прошу вас, зовите меня просто Маркос. Позволено ли и мне будет звать вас по имени?
— Хорошо, — растерянно согласилась Клэр, ошарашенная столь неожиданным поворотом событий. — Вы очень добры.
Темные глаза Маркоса изучающе скользили по обращенному к нему липу, пока не задержались на губах Клэр.
— Мне трудно вести себя иначе с красивой женщиной. Сам знаю за собой эту слабость.
Клэр рассмеялась, стараясь не замечать странного стеснения в груди.
— Сомневаюсь, что вы позволите кому-либо, будь то мужчина или женщина, взять над собой верх.
— Я сказал «трудно», а не «невозможно», — улыбнулся он.
Дверь отворилась, и Маркос отвел от гостьи пламенный взор. На пороге появилась молоденькая горничная — должно быть, он вызвал ее, нажав какую-то кнопку.
— Агати покажет вам вашу комнату, — сказал Маркос, отдав горничной распоряжения по-гречески. — Туда же привезут и ваш багаж. Пока же советую вам отдохнуть. Порой шок, вызванный нелегкими испытаниями вроде того, что выпало на вашу долю сегодня, сказывается не сразу, а лишь какое-то время спустя.
Клэр не спорила, она и сама уже ощущала правоту этих слов. Поднявшись, она направилась к двери, ощущая на себе взгляд Маркоса. Горничная ответила на ее приветствие робкой улыбкой, но, как выяснилось чуть позже, Агати не знала ни словечка по-английски.
Спальня оказалась под стать дому — огромная, роскошная. Высокая застекленная дверь выходила на балкон, откуда открывался изумительный вид на окрестности. Стены просторной ванной были отделаны зеркалами. Клэр хмуро уставилась на череду своих отражений. Замарашка, да и только! Хотя что тут удивительного — после аварии и после того, как ей пришлось выбираться из разбитой машины и какой-то жуткой ямы!
Вернувшись в спальню, она вытащила из сумочки продолговатый конверт и присела на край кровати, чтобы снова взглянуть на фотографию. Запечатленная на ней юная пара буквально излучала безмятежное счастье. Молодой человек нежно обнимал девушку за плечи. Золотые локоны и молочно-белая кожа хрупкой англичанки контрастировали со смуглой кожей и черными волосами стройного грека. Обоим только-только исполнилось двадцать.
Клэр наткнулась на эту фотографию совершенно случайно, в пятнадцать лет, дождливым вечером разбираясь от нечего делать на чердаке. Когда же вслед за снимком из конверта выпало свидетельство о браке, привычный и незыблемый мир ее детства перевернулся с ног на голову. Сбивчивые, неохотные объяснения припертой к стенке матери лишь довершили смятение девушки.
Оказывается, мать и Никос Стефанидес познакомились студентами в Кембридже и влюбились друг друга. Зная, что ни то, ни другое семейство не одобрят подобного союза, они поженились тайно, решив сначала получить степень, а уж потом поставить родителей перед фактом. Однако беременность Джейн все изменила. Никос решил немедленно сообщить о браке родителям, но погиб в авиакатастрофе по дороге домой.
А через два месяца, так и не открыв родителям всей правды, Джейн вышла замуж за Питера Уоллеса, который давно за ней ухаживал. Разумеется, никто из знакомых не сомневался: отцом девочки, появившейся на свет так скоро после свадьбы, является Питер.
Сидя здесь, на кровати в доме, который, возможно, принадлежит семье ее отца, Клэр вновь переживала ту давнюю сцену. Как же она страдала! Хотя лицом девушка ничуть не напоминала Питера Уоллеса, цвет волос у нее был такой же, поэтому она в жизни не догадалась бы, что он не родной ее отец.
В ответ на вопрос, почему мать ни разу даже не попыталась связаться с родителями погибшего жениха, та криво усмехнулась и призналась, что ей ровным счетом ничего о них не известно. Лишь то, что они живут где-то в Домокосе. Это именно их, а не ее уведомили о произошедшей трагедии. Сама Джейн узнала о ней из газет.
— Ужасное было время, — содрогаясь от мучительных воспоминаний, сказала она. — Я не знала, что делать, как жить дальше. Если бы не твой отец…
— Но ведь на самом деле он мне не отец, — тусклым голосом прервала ее Клэр.
— Только биологически. А во всем остальном он тебе самый настоящий отец. Он дал тебе свое имя, обеспечил нам обеим безбедную жизнь, кров над головой. Он хороший человек. Самый лучший на свете. —
