в носу противно защипало. Вот не хватало только разреветься от полнейшего бессилия и жалости к себе!
Безымянный свесил ноги, поболтал босыми ступнями в болотной воде — сейчас она казалась теплой, потому что с наступлением сумерек в лесу похолодало — и попробовал себе представить, что сейчас происходит в деревне.
А происходило вот что.
Каттинар не меньше часа прослонялся возле дома Валиора, маясь от притворной скуки, а на самом деле поджидая, когда Валиор начнет сердиться, что приемыш не вернулся к ужину, и сам пойдет его искать. Поскольку Безымянный так и не вернулся, Каттинар удостоверился, что первая догадка Барла соответствовала истине. Видимо, этот идиот действительно решил пройти через всю Жабью Топь.
За что и поплатился.
Каттинар старательно гнал от себя видение, в котором Безымянный из последних сил пытался выбраться на берег и напрасно звал на помощь, пока не захлебывался затхлой болотной водой. Эта картинка всякий раз вставала перед глазами у Катти так ярко и отчетливо, как будто бы он сам все это видел, и тогда по коже пробегал озноб. Никогда в жизни сыну старосты не было так страшно. Думалось о том, что Безымянный, умерший такой нечистой смертью, чего доброго, в очередное полнолуние вернется к ним в деревню уже в виде выжлеца — страшного, посиневшего, облепленного с ног до головы болотной тиной. И потребует отдать ему обидчиков, из-за которых утонул в болоте.
Перепуганный собственным вымыслом Катти едва не заскулил от страха.
Но тут дверь дома скрипнула, и сын Каренна вернулся к более практичным мыслям.
Его ожидание имело целью не позволить Валиору в своих поисках наткнуться на кого-нибудь из тех, кто этим утром поучаствовал в злополучной погоне. Каттинар не доверял своим друзьям. Стоило хорошенько поднажать на Ленса или Барла, и они расскажут все, как было. Струсят. Да еще все свалят на него — мол, это Каттинар велел догнать приемыша. А Скай — тот, чего доброго, опять расхнычется о том, что это подло и что следует во всем признаться. Паршивый чистоплюй.
Каттинар решил взять дело в свои руки и не допустить, чтобы история о Безымянном выплыла на свет.
Валиор, прихрамывая, вышел на крыльцо и пересек маленький дворик, огороженный покосившейся изгородью. Лицо его выражало крайнюю степень недовольства. Как и следовало ожидать, он не пошел в деревню, а остановился у калитки и нетерпеливо огляделся, словно ожидая, что приемный сын вот-вот покажется за мельниковым домом или выйдет на опушку леса, примыкавшего почти вплотную к хижине. Безымянного он не увидел, зато обнаружил сына старосты, делавшего вид, что он слоняется здесь просто от безделья. Каттинару следовало бы придать своему лицу выражение ленивой скуки, но Катти слишком боялся себя выдать, так что вел себя довольно скованно. К счастью, Валиор не отличался чрезмерной наблюдательностью.
— Эй! Поди сюда, — довольно резко сказал он Катти. Впрочем, голос у бывшего стражника был хриплым и грубым от природы, и изобразить любезность ему было бы сложнее, чем протанцевать с больной ногой кароль[3].
Внутренне обмирая от волнения, Катти подошел к нему.
— Ты Безымянного не видел? — хмуро спросил Валиор.
— А разве он не дома? — переспросил Каттинар, сцепив за спиной руки из опасения, что они начнут дрожать.
— Будь он дома, я бы тебя не спрашивал, — отрезал Валиор. — Нет, он снова где-то шляется. Не знаешь, где он может быть?
— М-может быть… То есть я, конечно, не уверен… но раз он не приходил домой…
— Ну, что ты там бормочешь? — рассердился Валиор. — Ты вообще его сегодня видел?
— Да… в последний раз мы видели его в лесу сегодня утром. Мы спросили его, куда он идет, а он сказал, чтобы мы не совали нос не в свое дело. А потом ушел. Я думаю…
Катти запнулся.
— Что?
— Я думаю, он убежал из дома! — выпалил сын старосты. И замолчал, пытаясь угадать, какое впечатление это известие произведет на Валиора.
— Что значит «убежал»?! — взревел тот, сверкая темными глазами. Его широкое, скуластое лицо побагровело, а тянувшийся через всю щеку шрам — напоминание о службе в крепости — стал почти черным. Опустив глаза, чтобы не встречаться взглядом с разъяренным Валиором, Каттинар отметил, что огромные, покрытые мозолями ладони сжались в кулаки, как будто тот готов был выместить свой гнев на первом, кто случайно подвернется под руку.
Каттинар испуганно попятился. Он не сомневался в том, что Валиор рассердится, но все же не предполагал, что известие о предполагаемом побеге его сына вызовет у него такую бурную реакцию.
В конце концов, даже слепой заметил бы, что Валиор не очень-то привязан к Безымянному.
— Значит, ты считаешь, что он убежал из дома?… Быстро говори, с чего ты это взял, — прошипел бывший стражник, совладав с первым приступом гнева.
— Ну… Он похвастался, что знает, как добраться до Энмерри. Еще он говорил, что хочет поступить в ученики. Мы с приятелями видели, как он таскал еду из дома и прятал ее в лесу. А сегодня мы заглянули в его тайник, и там ничего не было, — оттарабанил Каттинар, заранее подумавший над доказательствами. И решивщий, что гораздо лучше будет ограничиться разными подозрительными мелочами, чем утверждать, что Безымянный посвятил их в свои планы. В конце концов, ни для кого не составляло тайны, что особой дружбы между сыном старосты и Безымянным не было.
Но Валиор не оценил тонкости доводов Катти и повернул его слова самым неожиданным для того образом, ответив:
— Ах, вы, значит, видели! И даже знали, что он собирается сбежать! Так почему вы раньше ни о чем не рассказали?!
Валиор был в бешенстве. Катти пробормотал, что им и в голову не приходило, что приемыш в самом деле решится на побег. Он даже счел необходимым пояснить, что все его друзья считали разговоры Безымянного об Энмерри обыкновенной похвальбой.
Валиор сверлил Катти тяжелым взглядом. Каттинар уже успел подумать, что он не поверил ему и сейчас начнет допытываться, что произошло с приемышем на самом деле — от одной мысли об этом его прошиб холодный пот, — но отец Безымянного ограничился вопросом:
— И где вы с ним встретились в последний раз?
— Недалеко отсюда. На развилке у опушки леса.
— И куда он направлялся?
— Кажется… кажется, в сторону Старой дороги.
Валиор негромко выругался.
— Значит, он уже дошел до Белого ручья, а то и до Горелой балки, — подытожил он. — Сейчас уже темно, а он, конечно же, не заночует прямо на дороге. Тьфу ты!.. Завтра утром одолжу у Сура лошадь и поеду в город. Надо разыскать паршивца и вернуть его назад. Ну, он у меня еще получит!..
Каттинар незаметно перевел дыхание. Валиор ему поверил. Правда, завтра он поедет в город, и, конечно, никакого Безымянного там не найдет. Но ведь причина, по который мальчик не добрался до Энмерри, может быть какой угодно. В любом случае, за это спрос уж точно не с него и не с его друзей.
Катти заставил себя выкинуть из головы мысль о приемыше, увязающем в болотной тине и отчаянно колотящем руками по воде. «Пусть так. Но это все равно давно закончилось, — сказал себе Катти. — И самым лучшим будет побыстрее обо всем забыть».
«Может быть, они отправятся на поиски завтра утром?» — думал Безымянный. — «Ночью на болоте проще утонуть, чем вытащить кого-нибудь».
Но это было слабым утешением. Он замерз, чудовищно устал, и тело одеревенело от долгого сидения на одном месте. Глаза у Безымянного слипались, так что он боялся, что уснет и свалится с бревна. Но среди
