Он зевнул и пошёл спать в вагончик.
На заре прошёл дождь — густой тёплый ливень.
Лёня сквозь сон слышал, как вызванивали крупные капли по железной крыше вагончика.
Утром умытое солнышко засияло ещё веселей, ещё ласковей. Вода в озере просвечивала до самого дна. Видны были и песок, и камушки, и какие-то мохнатые водоросли, и рыбки…
«Пойдём в озеро!» — сказал вчера Ардыв.
Но куда же в озеро ночью, в тёмную воду? Вот сейчас Лёня пошёл бы, походил бы по светлому дну… Надо Аринку позвать.
— Аринка, где ты?
Аринка прибежала не сразу.
— Я была у Пугала. Мы совсем про него забыли.
— Да, — сказал Лёня, — а оно мне вчера рукавами махало, махало…
— А ты не пошёл?
— Я не пошёл. У меня Ардыв был. А ты спала.
— Ой, как жалко! Что ж ты меня не позвал? Он тебе что-нибудь рассказывал?
— Ничего. Играли с ним. А потом в гости звал.
Аринка подпрыгнула от радости:
— В гости? Пойдём?
— Конечно, пойдём. А что Пугало сказало?
Аринка покачала головой:
— Оно почему-то ничего не говорит. И не скрипит даже. Только стоит и будто вздыхает. Мне как-то обидно стало. Я с ним разговариваю, а оно молчит. Будто какой-нибудь простой осиновый кол.
— Оно не осиновое. Оно из тополя.
— А если молчит, то не всё равно, из чего?
Лёня поглядел в ту сторону, где стояло Пугало. Пугало не шевелилось. Оно грелось на солнышке и было счастливо, что солнышко так хорошо его пригревает. Что-то в нём напомнило Лёне деревья весной. Ещё стоят голые, как этот кол, но уже радуются солнцу и словно прислушиваются, как идут у них по стволу живые соки…
«Придумал тоже, — проворчал про себя Лёня, — голый кол с деревом сравнил!»
— А когда пойдём к Ардыву? — напомнила Аринка.
— В полдень, — сказал Лёня. — Как уток накормим, так и пойдём.
Аринка взвизгнула от счастья:
— Ой, как интересно! Только знаешь, надо нарядиться. Когда к кому-нибудь в гости идут, то всегда наряжаются.
— Наряжайся, — сказал Лёня. — А во что ты нарядишься?
— И я и ты, — сказала Аринка, — мы оба нарядимся. А во что? Увидишь.
В полдень накормили уток. Утки уже все были здоровы, они больше не щипали друг друга, не бранились. Те, которые сидели в зимнем птичнике, снова стали спокойными, весёлыми и белыми, как сметана.
Лёня пошёл отвязывать лодку.
Подожди! — крикнула Аринка. — Сейчас наряды принесу! — и убежала в рощицу.
«Какие там наряды? — подумал Лёня. — Откуда она возьмёт?»
— Вот какие наряды! — сказала Аринка.
Она принесла из рощи охапку цветов. Тут были и лиловые колокольчики, и жёлтые лютики, и красная дрёма. Лёня и Аринка сплели себе из дрёмы и колокольчиков красивые венки, из лютиков сделали золотые цепи на шею. И стали очень нарядными.
— Как думаешь, Ардыв нам обрадуется? — спросила Аринка.
— Думаю, что обрадуется, — ответил Лёня. — Он ведь очень звал, очень-очень звал!..
Лёня и Аринка сели в лодку и поплыли на остров. Им было так весело, что казалось, наступил какой-то праздник. Вот сейчас выйдут они на берег, а знакомые кусты и деревья обрадуются им, зашумят: «Здравствуйте, здравствуйте! Как хорошо, что вы к нам пришли! Вас так давно здесь не было!» А потом встретит их Ардыв и тоже обрадуется. «Пойдёмте ко мне в норку, — скажет он, — я вас земляникой угощу!»
Но подплыли к острову, вылезли из лодки и увидели, что никто им не обрадовался. Деревья стояли молча и глядели в небо. Они даже не видели, что на остров пришли гости. Они даже не хотели их видеть. И кусты им не обрадовались, они просто отвернули от них ветки и смотрели куда-то в сторону.
И камыши отвернулись. Они глядели в воду, будто в первый раз увидели своё отражение.
— Здравствуйте! — громко сказал Лёня.
— Не здравствуй, — ответили кусты.
А деревья и камыши просто промолчали.
— Что случилось? — спросил Лёня. — Почему вы все рассердились? Я ведь не ломал ваши ветки и не разжигал костров!.. И гнёзда не разорял тоже!
— Смеш-шно… — прошелестел шершавыми листьями орешник. — Ты не разорял — так твои друзья разоряли!
Лёня удивился:
— Мои друзья?! Какие мои друзья?
А Аринка обиделась:
— Какие его друзья? Ну-ка, скажи! Может быть, я?
— Ах, он не знает, какие его друзья! — зашумело кругом. — Слыш-шите? Он не знает!
— Неуж-жели ты думаешь, Лёня, — проскрипел старый дуб, — что если ты друж-жишь с разбойником, то сам остаёшься хорош-шим человеком?
— Хорош-ший человек не может быть товарищ-щем разбойнику, — торопливо прошептала рябина, — не мож-жет, не мож-жет!..
— Но кто же этот разбойник? — спросил Лёня. — Кто этот мой товарищ?
— Ох, он не знает… Он не знает!
— Выдра, вот кто твой товарищ! — сказала ёлочка и встопорщила все свои колючки. — Что ты, не знаешь?
— Выдра?! — вскрикнул Лёня. — Выдра — мой товарищ?
— Он не знает, он не знает! Слыш-шите? Он не знает!
— Да, выдра, — сказала ёлочка. — Ты хотел её выследить, ты обещал её поймать, а сам подружился с ней!
— Это неправда! — сказал Лёня. — Я её даже не видел никогда!
— Это совсем неправда! — повторила и Аринка. — Мы её сами ищем, только никак не можем найти!
— Они её не видели! — зашумело кругом. — Слышите? Они её не видели! Ещё и лгут, лгут…
— А мож-жет, её вообще на свете нет? — прошуршали жёстким голосом камыши. — Только вот кто же разорил птичьи гнёзда в моих зарослях? Кто погубил птенцов? Кто убивает рыбу, а потом бросает её на берегу?
— Пойдём, Аринка, — сказал Лёня, — я не знаю, о чём они говорят.
Лёня очень обиделся. Он сам ненавидит выдру, он сам выслеживает её. Он за тем и на остров приехал, чтобы вместе с Ардывом поискать её нору… А они на него же и шумят!
Лёня и Аринка шли по берегу. И чем дальше шли, тем больше пропадала их весёлость. На берегу то и дело попадались загрызенные рыбы. Серебряные карпы лежали тут. Краснопёрые плотвицы. Караси… У всех
