сигнальщики, артиллеристы, боцманская команда)'. Вместо ожидаемых доносов. Так ты ни черта не смыслил в морском деле? И всего лишь обучался - весь экипаж в страхе держа? При этом, имел право отменять мои приказы? Меня, кавалера Рыцарского Креста, водил за нос штафирка??
Нет, я не пристрелю эту тварь. И даже не дам ему в морду. Потому что - как без него мне объясняться с гестапо?
Я корветтен-капитан, кавалер Рыцарского Креста и Железных Крестов обоих классов. Моя жизнь для Германии более ценна, чем всего экипажа вместе взятого. Мои знания и опыт (семь достоверно потопленных) будут невосполнимой потерей. Ну а лодку, и тех кто внизу, все равно не спасти. Значит разумно будет, если одно из мест в шлюпке достанется мне. А партайгеноссе авторитетно подтвердит, что лодка уже затонула, когда мы спаслись.
Как раз четверо, на весла - двое уцелевших сигнальщиков, двое артиллеристов. Прыгаем в шлюпку, и спешим скорее отгрести. Последний раз оглядываюсь на нашу U-435 - пустые палуба и мостик, развернутая пушка с задранным стволом, дым и пламя над дизельным отсеком - выглядит как покинутая командой, если не знать что внизу на боевых постах остались тридцать пять человек. Но в большинстве, это всего лишь матросы и унтер-офицеры, которых можно обучить за три-четыре месяца - а сколько времени потребовалось бы подготовить такого как я? Черт возьми, а вдруг лодка не затонет, и как-то сумеет спастись, вместе с экипажем - если русские сейчас не будут ее добивать? Стоп, дальше не грести - если так, то успеем еще, назад!
Нет, русские снова стреляют. Сразу два попадания - представляю, что творится внутри! Еще одно.. И бедная U-435 наконец скрывается под водой, навсегда.
Надо поискать какую-нибудь белую тряпку. Если русские захотят нас подобрать - чтобы не расстреляли сгоряча. Нет - они явно уходят. И 'Хейнкель' летит в нашу сторону - один? А второй все же сбили? И это удачно получилось - что летчики не видели, как тонула U-435.
Ящик с аварийным запасом сюда! Ракетницу! Вот так.. Сядет на воду нас подобрать - или пришлет помощь с берега?
Садится. А русские - уходят. Через пару часов будем дома. Надо срочно обговорить, что скажем на допросе. Лодка затонула, мы последние кто остались живы, успели с палубы в воду.. как шлюпку объяснить, когда и зачем мы успели ее извлечь?
Сел, здорово промахнувшись. Неуклюже разворачивается, рулит к нам. Видим наведенные на нас пулеметы, орем - мы свои, экипаж U-435! Поверили, дозволяют нам подгрести, даже помогают забраться. Моторы ревут, самолет начинает разгоняться - и тут будто что-то с силой бьет снизу, слышен треск, 'хейнкель' подбрасывает, и он тут же падает обратно, втыкаясь в воду носом и правым крылом, правый мотор рубит винтом по воде и захлебывается, левый же ревет и раскручивает нас штопором, мы сейчас так и уйдем под воду! Кто-то визжит как поросенок - наш партайгеноссе? Я тоже кричу что-то, о боже, если ты есть, я присягал отдать жизнь за Рейх, но не готов, не хочу этого прямо сейчас!
Левый мотор наконец замолкает. Самолет остается на поверхности. Плавает скособочась, потому что правый поплавок подломился, конец крыла в воде. Воет партайгеноссе, с размаху влепившись рожей о борт. Одному из артиллеристов повезло меньше, он разбил голову и лежит без сознания, у одного из сигнальщиков сломана рука. Взлететь мы не можем, сколько так продержимся, неизвестно, и в завершение, летчики обнаруживают, что рация повреждена. Вы хоть сообщили, что обнаружили русских, ведете бой, в этом районе? Нет, герр корветтен-капитан, нам не удалось этого сделать, из-за непонятных радиопомех. Шлюпка у вас на борту есть? Так точно, но лишь на экипаж самолета. Я вылезаю наверх, оглядываюсь. Нашей шлюпки нигде не видно.
Господи, если ты есть, спаси хоть ты наши души!
А если тебя нет.. Парабеллум при мне. Нет, сам я на тот свет не собираюсь, буду драться до конца. Например, прежде отправить туда лишних - кому не хватит мест в самолетной шлюпке.
-Итого пять транспортов, восемь кораблей охранения, три подводные лодки. В том числе два транспорта, один корабль и одна подлодка на личном счету потомков, прочие же при их самом прямом участии. Причем в этот раз использовалось наше оружие. И еще две авиабазы, потери немцев уточняются. Придется снова награждать - что скажешь, Лаврентий, заслужили?
-Заслужили, товарищ Сталин! Зозуля уже представление дал. Лазареву на Красное Знамя, экипажу соответственно..
-Это хорошо, что представление уже.. Но я тебя о другом спросить хотел. Что Кириллов твой докладывает, о потомках, подробнее. Все ж - наши они, или нет?
-Наши, товарищ Сталин, однозначно. Их общий настрой, судя и по 'неофициальным' разговорам на борту.. Сделали для себя выбор, 'за СССР', и другого даже не рассматривают. Есть правда некоторое беспокойство, что 'посадят ни за что', высказывалось неоднократно, причем больше 'внизу' чем 'вверху', по крайней мере сам Лазарев ни разу темы не касался, а вот матросы, часто. Очень уважают лично вас, причем иногда называют между собой, 'государь', и даже 'государь наш Иосиф Виссарионович' - а вот к Партии отношение у них чисто показное, без внутреннего почтения. В разговорах часто обсуждают свою жизнь после войны - кто-то хочет дальше служить, причем даже матросы и старшины, в военное училище пойти, учиться на комсостав, кто-то собирается 'на гражданку', инженером. Интересно, что некоторые ясно выражали мысль, что 'там у нас этого бы не вышло, а здесь получится'. В то же время с заграницей своих планов не связывал никто. Напротив, преобладает резко отрицательное отношение, причем не только к немцам, но и к нашим англо-американским союзникам.
-А Лазарев? У него такое же отношение?
-Пожалуй, даже наиболее резкое из всех. Откровенная неприязнь, с убеждением что сразу после этой войны 'союзники' нас предадут. Не раз заявлял, в кругу своих, что 'немцы хоть открыто против нас, а англичане по-подлому, на словах дружба, а сами готовы нож нам в спину'. Ну и конечно, фраза, что у нас
