– Что случилось, дорогая?
– Серж! – она отняла руки, закрыла лицо и безутешно заплакала. Серж нежно обнял ее и пробормотал:
– Все не так плохо, поверь мне.
Она посмотрела на него и покачала головой.
– Плохо.
– Кто-нибудь умер?
Она снова покачала головой.
– Пожалуйста, скажи, что случилось?
– Извини, – она глубоко вздохнула. – Дело в том, что я полюбила другого.
– Ты? Что? Но я всегда… мне казалось, что вы с Кристофером так счастливы.
Ее глаза снова наполнились слезами.
– Да, я знаю. Разве это не ужасно? Мы были так счастливы, а потом случилось это и… я ничего не могу поделать с собой.
– Кто он, этот человек, я его знаю?
– Нет, но я думаю, что ты видел его у нас на вечеринке. Его зовут Том Ланг. Он композитор. В прошлом году мы были на гастролях в Европе, и он был пианистом в нашем оркестре. Мы полюбили друг друга, но это еще не самое страшное. Дело в том, что я знаю Тома столько же, сколько Кристофера. Они лучшие друзья.
Серж вздохнул.
– Понятно.
– Том был шафером на нашей свадьбе, а потом, когда он женился на Магде, Крис был свидетелем у него. Мы семь лет дружим семьями, а когда в прошлом году поехали в турне по Европе, совершенно естественно, что мы с Томом проводили вместе много времени. Ты же знаешь, как проходят эти турне. Каждую неделю новый город… – Антония скривила губы. – Крис даже просил Тома, чтобы он присматривал за мной.
– Дорогая моя, а ты уверена, что это не мимолетное увлечение? – спросил Серж. – У меня часто случались знакомства во время таких гастролей и…
Антония печально покачала головой.
– Нет, я была бы только рада. Последний год мы с Томом использовали малейшую возможность, чтобы увидеть друг друга. Серж, это ужасно! Мы по-прежнему дружим семьями, ходим друг к другу в гости, как будто ничего не случилось. Я надеялась, что помогут эти гастроли в Монако. Мне хотелось побыть некоторое время вдали от Криса и Тома. Я надеялась, что все пройдет, но стало еще хуже. Я люблю его, и он любит меня.
– А Крис? Ты уже ничего к нему не чувствуешь?
– Как тебе сказать. Конечно, я по-прежнему уважаю его, но теперь я знаю, какой бывает настоящая любовь, – она тяжело вздохнула. – Я была слишком молода, когда вышла замуж за Криса.
– У Криса просто сердце разорвется, – сказал Серж. – Я никогда не видел, чтобы мужчина так кого- нибудь любил.
– Я знаю. Весь год, с тех пор, как это произошло, я сама не своя. Это просто настоящий ад. Я так больше не могу. Я решила, что напишу Крису и расскажу ему всю правду.
– Прости, ты скажешь мужу? Скажешь ему, что бросаешь его и маленькую Мадди и уезжаешь с его лучшим другом? – Серж покачал головой. – Анни, это действительно жестоко.
– Но я не вижу другого выхода! Разве лучше продолжать лгать Крису и ничего не говорить Магде?
– Вот и скажи ему это в лицо.
– Я не могу. Я трусиха, но когда я представлю себе его глаза… Нет, нет! – Антония покачала головой. – Я решила, что напишу ему письмо. Том расскажет обо всем своей жене и на следующей неделе приедет ко мне. Сезон скоро закончится, поэтому мы с Томом хотим взять напрокат машину и поедем куда-нибудь, где нас никто не знает. Там и переждем, пока все утихнет.
– А как же маленькая Мадлен?
Глаза Антонии наполнились слезами.
– Я не знаю, – прошептала она. – Мне кажется, что если я заберу Мадди, то он погибнет. Пусть некоторое время она поживет с отцом.
– Ты представляешь, на какие жертвы идешь, собираясь сделать это? – спросил Серж.
– Но разве не больше боли я причиню Крису, если буду продолжать лгать! Я никогда не буду чувствовать к нему то, что испытываю к Тому. Мне казалось, что я должна оставаться с Крисом до тех пор, пока у него все не наладится. Но я не могу ждать вечно. Ты думаешь, что я распутная женщина, а я не могу жить без Тома.
Через неделю Антония вбежала в гримерную после спектакля.
– Серж, ты не отвезешь меня в аэропорт, чтобы встретить Тома? Он прилетает завтра утром из Хитроу. Я взяла машину, но ты же знаешь, как я ненавижу ее водить. Ну, пожалуйста, – Антония умоляюще сложила руки.
– Ладно, – неохотно согласился Серж.
По пути в аэропорт Антония сказала ему, что отправила письмо Кристоферу. К тому времени, когда он его получит, она и Том покинут Монако. Ей не хотелось, чтобы Кристофер знал, куда они отправятся. Она понимала, что он поедет за ней.
– Не надо меня презирать, Серж, – попросила она.
Он улыбнулся ей.
– Нет, Анни, что ты…
Внезапно Антония бросилась навстречу высокому красивому мужчине, выходившему из терминала, где собрались пассажиры прилетевшего самолета. Они обнялись и подошли к Сержу. Антония радостно улыбалась и светилась от счастья.
– Том! Это Серж, мой партнер. Он любезно согласился привезти меня сюда.
Мужчины пожали друг другу руки.
– Спасибо, Серж. Анни говорит, что вы с пониманием отнеслись к ней. Я вам очень благодарен.
Они пошли на автостоянку и подошли к машине. Том сказал:
– Назад я поведу машину сам.
– А нужно ли? Ты выглядишь усталым, – нежно спросила Антония.
– Я прекрасно себя чувствую, не волнуйся.
Серж сел на заднее сиденье. Том нежно погладил руку Антонии, лежавшую у него на колене.
– Как приняла это Магда?
– Боюсь, что не очень хорошо. Вчера был ужасный вечер. В конце концов мне пришлось уехать на ночь в гостиницу. – Том зевнул. Когда они выехали на дорогу из Ниццы, направляясь к побережью, он сказал, что очень устал за эти две недели и почти не спал.
– Ты ни о чем не жалеешь, родной? – Антония взволнованно прикоснулась к его руке.
– Конечно, нет, дорогая, Мы знали, что это будет нелегко, но я рад, что мы уедем, пока об этом не знает Кристофер. Один Господь ведает, что он может сделать. Он звонил мне пару дней назад и говорил, что «Летняя симфония» уже готова, и очень хвалил меня. Я чувствую себя последней свиньей, – вздохнул Том.
Серж закрыл глаза и задремал.
– Осторожнее, Том!
Серж вздрогнул и проснулся, услышав крик Антонии. Он почувствовал, как автомобиль занесло, увидел, что Том отчаянно пытается удержать машину на трассе, а в следующую минуту перед ним не оказалось ни дороги, ничего, только небо и сияющая ослепительная полоска моря вдали.
Последнее, что услышал Серж перед тем, как машина опрокинулась, был отчаянный крик Антонии. В следующую секунду он потерял сознание…
Серж был без сознания около пяти дней. У докторов было мало надежды, что он выживет. Однако, к их удивлению, он пришел в себя, а через десять дней его перевели в отдельную палату.
Однажды утром, когда Серж лежал, тоскливо глядя в окно, дверь приоткрылась, и вошел
