Он был даже выше, чем мог показаться на первый взгляд. Его темные глаза обрамляли густые длинные ресницы, а впалые щеки придавали лицу аскетический вид. Под пиджаком хорошего покроя чувствовались широкие плечи. Весь его облик не оставлял сомнений, что он справится с любой ситуацией.
Элизабет слегка поежилась. Какое-то тревожное чувство сжало ей грудь.
— О'кей, кузен, — сказал он, презрительно скривив губы и бросив взгляд на Фреда, — твоя роль в этой небольшой драме подошла к концу. Мне все равно надо еще набросать кое-какие письма, так что я отвезу Элизабет домой. Идемте, — сказал он ей, — вам, наверное, еще надо найти пальто или шаль для бегства? Мы выйдем через боковую дверь — так мы ни с кем не столкнемся.
Элизабет была не в состоянии возражать. Кроме того, одного лишь взгляда на этого человека было достаточно, чтобы понять, что ее возражения будут тщетны. Он принял решение, и все остальное не имело для него значения. Но она ни в коем случае не позволит ему подвозить ее к самому дому. Он подвезет ее до вокзала, и не дальше.
— Благодарю вас, — сказала Элизабет и вышла из комнаты, даже не взглянув на Фреда.
Глава 2
Машина Теда оказалась одним из тех лоснящихся лимузинов, что стояли на дорожке. Он усадил Элизабет на переднее сиденье, стянул пиджак, бросил его назад и, захлопнув дверцу, устроился рядом с ней. Во всех его движениях чувствовалось с трудом скрываемое нетерпение. Видно было, что он без большой охоты взял на себя эту неприятную обязанность — подвезти ее.
Когда они застегивали пристяжные ремни, его рука коснулась ее, и к ужасу Элизабет, тело ее моментально отреагировало, инстинктивно откликнувшись на тепло, которое ее обнаженная рука почувствовала под тонкой тканью его рубашки. Она резко отодвинулась. После романа с Гарольдом, который закончился два года назад, она еще не встречала мужчину, который затронул бы в ней какие-то чувственные струнки. Тед Джеймс, несомненно, был из тех мужчин, которые без всяких усилий притягивали к себе женщин. Но к ней, скорее всего, он не испытывает никакого интереса, постаралась заверить себя Элизабет. Он довезет ее до станции, и она больше никогда не увидит его. И слава Богу, мрачно подумала она.
— Где ваш дом? — коротко спросил он, как только они выбрались на дорогу.
— Меня вполне устроит, если вы подвезете меня до станции, — торопливо сказала она.
— Где ваш дом? — настойчиво повторил он, словно не услышав ее.
Грубое животное, подумала Элизабет.
— В Уотфорде, — ответила она в надежде, что отдаленность заставит его отказаться от мысли довезти ее до дома.
— Уотфорд? И как вы себе мыслите добраться туда?
— Несложно. Поезд, метро, трамвай, а там всего несколько минут ходьбы.
Они уже были на окраине деревушки, и машина сбросила скорость. Элизабет заметила, что они миновали указатель к станции, и поворачивать он явно не собирался.
— Это, — саркастическая улыбка тронула губы Теда, — самый идиотский маршрут. Надеюсь, вы не думаете, что позволю вам тащиться ночью одной через весь город?
— А почему бы и нет? — ответила она, пропустив мимо ушей властные нотки в его голосе. — Да я и не собираюсь, как вы выразились, «тащиться», — сухо сказала она.
— Еще бы, тем более что я этого не допущу. В этом платьице вы привлекаете слишком много голодных взглядов.
Теперь он решил ей польстить? Должно быть, он вспомнил, что она может усложнить жизнь Фреду и запятнать безукоризненную репутацию фирмы «Джеймс и сыновья».
— Я хорошо знаю Уотфорд, — сказал он. — Какой адрес?
С этим человеком не имело смысла спорить, к тому же она чувствовала себя очень утомленной. Элизабет назвала адрес, и он удовлетворенно хмыкнул.
— Да, это место я отлично знаю. А теперь мне пришла в голову мысль. Здесь недалеко есть вполне приличная закусочная. Мы можем там остановиться и перекусить.
— Я не…
— Не голодны? А я вот проголодался. У меня крошки во рту не было после завтрака, и мне будет куда легче ехать, если я что-нибудь закину в желудок. Потому, что я собираюсь отвезти вас домой, понимаете ли, мисс?.. Боюсь, я запамятовал вашу фамилию.
— Стентон.
Ей оставалось только поблагодарить его, ибо он со свойственным ему высокомерием просто не обратил бы внимания на ее возражения. Кроме того, семейство Джеймсов должно было ей обед до того, как она расстанется с фирмой.
В придорожной закусочной было светло и чисто. Сосиски были в меру прожарены, чипсы золотистыми и хрустящими. Элизабет поймала себя на том, что, несмотря на пережитое, проголодалась.
Обед завершился кофе и мятным напитком, после чего они вернулись к машине.
— Благодарю вас, — вежливо сказала Элизабет. — Мне все очень понравилось.
Кроме обмена несколькими репликами во время обеда, они практически не разговаривали. Да и сказать-то им друг другу было нечего. Тед Джеймс всего лишь оберегал семейную честь, потому и вез ее домой, что вполне устраивало Элизабет.
— Отлично, — бросил он, открывая перед ней дверцу машины.
Она стремительно проскользнула внутрь и поспешно пристегнула ремни, чтобы избежать прикосновения его руки. Усевшись, он вставил в плейер кассету, и божественные звуки Моцарта заполнили салон. Тед сидел, откинувшись на спинку сиденья, совершенно расслабившись и, ведя машину, мурлыкал мелодию, ни на секунду не упуская из внимания оживленное движение на мосту через реку, по которому они проезжали.
Элизабет, не отрываясь, смотрела в окно, и бегущие огни расплывались у нее перед глазами, когда она обеспокоено прикидывала, что ей сказать бабушке по возвращении. Если ей придется отменить поездку, это будет для нее жестоким разочарованием, но Элизабет знала свою бабушку. Под ее добродушной внешностью скрывалась непреклонная воля. Она и с места не сдвинется, если что-то будет угрожать безопасности и благополучию Элизабет.
Когда ее дочь и зять погибли в автокатастрофе, возвращаясь домой с концерта — они отмечали годовщину своей свадьбы, — бабушке и в голову не пришло продолжать работать сестрой-хозяйкой в школе и она раньше времени ушла на пенсию, чтобы посвятить себя воспитанию двухлетней Элизабет. Чем она с любовью и старанием занималась все последующие двадцать лет.
Элизабет начала узнавать знакомые окрестности, понимая, что они уже недалеко от Уотфорда. С каждой милей настроение ее становилось все подавленнее. Черт побери! Ну почему этому суждено было случиться именно сейчас? Что бы ей предпринять? У нее не было таких знакомых, у которых она могла бы прожить этот месяц. В гостинице? Но это обойдется в непомерную сумму, и бабушка никогда не согласится. Униженная и расстроенная, Элизабет вытерла глаза и основательно высморкалась.
Тед как раз повернул на боковую улицу и остановился рядом с ограждением, за которым тянулся то ли парк, то ли кладбище. Прямо перед ними сквозь листву пробивался свет уличного фонаря. Он выключил двигатель, и Элизабет насторожилась. Что он собирается делать? Он, конечно же, не думает покушаться на нее, особенно после того, что произошло. Не может же он быть таким хамом.
Тед откинулся в угол, и в неярком свете уличного фонаря она увидела, что, полуприкрыв глаза, он внимательно рассматривает ее.
— Вы же знаете, что Фред не стоит ваших слез, — сказал он, и она испытала облегчение, что в его низком голосе не слышалось никаких намеков. — Но вы очень разочарованы?
— Конечно, — коротко ответила она. Любой другой ответ потребовал бы пространных объяснений. К тому же это на самом деле было так. Она действительно испытала глубокое разочарование, но отнюдь не
