Борис Александрович Нахапетов
Врачебные тайны дома Романовых
Предисловие
Прошлое — это часть настоящего и дорога в будущее. История — единый динамический процесс, при изучении которого нельзя допускать потери любых, даже самых незначительных периодов, фактов и событий. Иначе будут образовываться так называемые белые пятна, как это, к сожалению, случилось в советской медицинской историографии с придворной медициной дома Романовых. Благодаря классово- партийным пристрастиям, определявшим сугубо негативные оценки личностей русских царей и их окружения, в том числе — и медицинского, напрямую отождествлявшихся с реакционным царским режимом, сложилась практика либо замалчивания, либо негативного изображения деятельности придворных врачей. Примером подобного отношения может служить характеристика, данная доктором медицинских наук, хирургом-онкологом Б.М. Шубиным, занимавшимся также прикладными историко-медицинскими исследованиями, лейб-медику Н.Ф. Арендту, который, как известно, принимал деятельное участие в лечении раненого А.С. Пушкина. В вышедшей третьим изданием в 1989 г. книге «Дополнение к портретам» он пишет:
«Звание Арендта — придворный медик — не должно нас смущать. Нельзя считать, что приставка „лейб“ всегда была равносильна низким нравственным качествам врача».
Понятно, что такой подход не способствовал детальному изучению этого раздела истории отечественной медицины.
Нужно отметить, что придворным врачам «не везло» не только в советскую эпоху. В то время как в дореволюционной России был опубликован богатейший психологический и бытовой материал, с чрезвычайной полнотой и наглядностью обрисовывавший тип рядового врача, которому, по выражению Р.П. Витовского, были присущи «знание и честное направление», почти ничего не было сказано о лейб- медиках — «грандах» отечественной медицины, представлявших собой своего рода элиту российского врачебного сословия.
С целью устранения этого пробела в историко-медицинской литературе мы подвергли изучению практически все доступные современному исследователю библиотечные и архивные источники. В результате многолетней работы нам удалось составить алфавитный список лейб-медиков, лейб-хирургов, лейб-акушеров, лейб-педиатров, лейб-окулистов и лейб-отиатров, а также лиц, удостоенных почётных придворных медицинских званий (всего около 200 фамилий).
Собранные нами материалы позволили в определённой мере реконструировать социальный облик (осуществить, по выражению Г.В. Архангельского, «персоногенез») придворного врача на различных этапах почти 300-летнего существования этого института в царской императорской России, выявить типичные черты индивидуальных потребностей и мотивов поведения лейб-медика, отражающиеся на образе его жизни.
Значительное число научных работ по медицинской деонтологии в советское время было посвящено вопросам взаимоотношений врача с больными различного профиля — терапевтического, хирургического, гинекологического, онкологического и т.д. Значительно меньше внимания было уделено вопросам деятельности врача в различных социальных группах, в частности, взаимоотношениям с больными из верхних эшелонов власти (А.А. Вишневский, Е.И. Чазов, Б.В. Петровский и др.).
В то же время историческая психология (как часть социальной психологии), изучающая закономерности появления новых психических качеств личности в связи с развитием человеческого общества, в том числе и в области медицины, установила, что общение врача с больными определённого социального статуса обусловливает возникновение у него новых индивидуальных черт характера, определяет специфику его повседневного поведения. Находясь в общении с членами «малой группы», к которой, несомненно, может быть отнесён царский двор, придворный врач неизбежно должен был усваивать его потребности, мотивации и интересы и соответствующим образом регулировать своё поведение (так называемая ролевая функция врача). В дополнение к тем качествам, которые, по мнению доктора медицинских наук Г.В. Архангельского, были типичны для врачей всех эпох: сдержанности и осторожности в медицинских заключениях, формулировках, успокоительной, нередко ласковой речи, — придворный врач должен был обладать какими-то дополнительными качествами (свойствами), помогавшими ему адекватно реагировать на требования, которые предъявлял ему «этот свет, завистливый и душный».
Известно, что отношение к придворным врачам, а вместе с тем их положение при дворе с течением времени существенно изменялись. При переходе от патогенной модели врачевания к саногенной — рутинный обычай приглашения врача по случаю заболевания сменился более современной лечебно- профилактической парадигмой — практикой постоянного врачебного наблюдения за состоянием здоровья пациента. Эти изменения сказались и на отношении к придворным медикам, приведя к более тесному их общению с августейшим семейством, в результате чего они стали пользоваться полнейшим доверием царской семьи и в ряде случаев даже как бы становились её членами.
Первую часть книги мы решили посвятить теме «Власть и здоровье», рассказать о недугах августейших особ, а затем уже перейти к анализу жизни и трудов придворных врачей.
При описании историй болезней царей, императоров и императриц из рода Романовых мы стремились избегать модернизации, осовременивания (так называемого презентизма) понятийного аппарата, применявшегося придворными медиками. Однако там, где посчитали необходимым и возможным, мы использовали современную медицинскую терминологию, основанную на принятой в настоящее время классификации болезней. Также в ряде случаев мы предлагали свою версию диагноза заболевания и причины смерти.
В биографических очерках о лейб-медиках мы постарались дать возможно более объективную оценку их деятельности, не навязывая современных взглядов на медико-биологические проблемы. При этом мы позволили себе вступить в полемику с некоторыми историками медицины прошлых лет по поводу недостаточно справедливой, на наш взгляд, оценки деятельности некоторых из придворных врачей, поскольку мы обладаем возможностью — с высоты современного знания о достижениях медицинской науки и практики — более взвешенно судить о результатах их самоотверженной борьбы с недугами, в которую они вступали, располагая весьма ограниченными средствами диагностики и лечения.
Конечно, история придворной медицины дома Романовых не относится к числу приоритетных проблем, разрабатываемых современной отечественной историко-медицинской наукой. Однако известно, что в исторической науке не бывает незначимых тем — все они достойны внимания исследователей. Важно лишь изучать их глубоко, с выявлением всех исторических связей и опосредований. Рассмотренный нами раздел истории отечественной медицины представляет собой незначительную и малоизученную её часть. Но в ней, как в капле воды, отражается поступательный процесс развития научной медицинской мысли и совершенствования форм оказания медицинской помощи в России за последние 300 лет.
Л.Ф. Змеев писал более ста лет тому назад в своих «Чтениях по врачебной истории России»: «И ко всей массе источников разрабатывающая рука русского врача почти не прикасалась. Труд, как встарь говорили, великий, одному не посильный. Поэтому мы не задаёмся не только полнотой, но даже и окончательной разборкой отдельных частей, будучи в силах поставить в связном рассказе лишь вехи, наметить пути, по коим будущий исследователь мог хоть сколько-нибудь освоиться с делом». В свете этого высказывания патриарха русской историко-медицинской науки наша работа по изучению истории придворной медицины дома Романовых представляется лишь малой частью того пути, который ещё предстоит пройти.
Вместо введения
