Что можно противопоставить высказыванию «фу-ты-ну-ты»? Я посмотрел на Лилиан.
— Бо, не могли бы мы обсудить это позже, пожалуйста, — медленно проговорила она, не поднимая от стола глаз.
Карнау переступил с ноги на ногу, очевидно, пытался придумать какое-нибудь ядовитое замечание, но, в конце концов, решил демонстративно и не говоря ни слова покинуть поле боя. Со скрещенными на груди руками он пронесся мимо меня к входной двери и с грохотом захлопнул ее за собой.
Когда выражение лица Лилиан сказало мне, что она слегка расслабилась, я подошел к столу и стал молча ждать.
— Извини, — сказала она. — Разумеется, это Бо.
— Твое великое вдохновение, — вспомнил я. — Твой самый яростный поклонник. Твой билет в…
Она остановила меня взглядом.
— Все меняется.
— М-м-м. Мой отточенный до совершенства дедуктивный дар подсказывает мне, что Бо слегка тобой недоволен.
Лилиан присела на краешек стола и отмахнулась от моих слов.
— Он так ведет себя по самым разным поводам.
— Не расскажешь, в чем дело?
Она устало улыбнулась:
— Нет. Я пока не стану тебя в это вмешивать. Просто… я решила выйти из дела. Я хочу заниматься только своими проектами, без Бо. Мне надоели туристы, приезжающие со Среднего Запада.
— Давно пора.
Лилиан взяла меня за руку.
— Я поняла, что время пришло, после нашего вчерашнего разговора. Время снова выйти на дорогу — во всех смыслах.
Я подошел ближе. Через несколько минут у Лилиан настолько улучшилось настроение, что она устроила мне экскурсию по галерее.
Она мне рассказала, что они специализируются на «Границах с отвратительным». Главный зал был отдан керамическим статуэткам, посвященным Дню мертвых[20] и сделанным мастерами из Ларедо и Пьедрас-Неграс, — скелеты, играющие на гитарах, занимающиеся любовью, скелеты-матери, кормящие грудью детей, скелеты в колыбелях. Все сценки, густо раскрашенные основными цветами, были отвратительными и одновременно комичными.
— Вот эту я сберегла для тебя, Трес, — сказала Лилиан.
Статуэтка стояла в угловой витрине и изображала мертвеца в машине. Скелет водитель обнимал свою подружку, которая тоже была скелетом. Оба, естественно, улыбались и держали в руках бутылки с текилой, а их ярко-оранжевая машина, подозрительно похожая на мой «Фольксваген», мчалась по дороге.
— Замечательная вещица, — заметил я. — Значит, ты так запомнила наши поездки на машине?
Лилиан, не отвечая мне, немного грустно посмотрела на сценку, но уже в следующее мгновение улыбнулась.
— Возьми ее, — сказала она. — Подарок на новоселье. По крайней мере, эта машина под тобой не сломается.
— Очень смешно, — проворчал я.
Однако не стал спорить, когда Лилиан завернула свой подарок в папиросную бумагу. Может, статуэтка и не сгодится ни для чего полезного, зато наверняка перепугает до смерти Роберта Джонсона, решил я.
Бо вернулся через сорок пять минут и принес салат в коробке. Он больше не изрыгал пламя, а всего лишь тлел, но по-прежнему почти ничего не говорил и только кивнул, когда Лилиан сказала, что сегодня уйдет из галереи пораньше.
Когда ближе к вечеру мы подъехали к дому Лилиан, мы увидели серебристый «БМВ», который промчался по лужайке и остановился боком на подъездной дорожке. Прекрасно сложенный блондин в мятом костюме от «Кристиан Диор» сидел на багажнике и ждал нас.
С тех пор как он закончил среднюю школу, Дэн Шефф прибавил несколько фунтов, но не вызывало сомнений, что это именно он, бывший капитан команды по водному поло «Аламо-Хайтс мьюлз», наследник строительной империи, стоимостью в несколько миллионов долларов, брошенный бывший дружок мисс Лилиан Кембридж. По углу, под которым расположился его галстук, можно было легко сделать вывод, что он слишком радостно провел счастливый час.[21] И явился не затем, чтобы поздравить меня с возвращением в Сан-Антонио.
Глава 07
— Я хочу с тобой поговорить, — сказал он, имея в виду меня.
Дэн произносил слова достаточно внятно, но его слегка клонило вправо. Лилиан первой выбралась из машины и, подойдя к нему, выставила перед собой руки, но я не знал, пыталась она его остановить или удержать, если он начнет падать.
— Я считаю, что имею полное право с ним поговорить, — сообщил Дэн Лилиан.
— Это нечестно, Дэн, — сказала Лилиан.
— Вот тут ты совершенно права.
Она пыталась оттеснить его назад, к «БМВ», но он даже не пошевелился, только посмотрел на нее, и в течение нескольких секунд на его лице гнев боролся с обидой.
— Лилиан… — начал он, протянув к ней руки.
— Нет, Дэн! Я хочу, чтобы ты уехал.
Братья Родригес из соседнего дома сидели на своем крыльце в плавках и майках, пили пиво и, ухмыляясь, наблюдали за нами. Один покрутил пальцем у виска и сказал что-то по-испански, но я не успел понять, что, и другой рассмеялся.
Я дотронулся до плеча Лилиан.
— Если Дэну так хочется, я могу с ним поговорить, — сказал я.
Она оглянулась на меня, и я увидел у нее на лице удивление.
— Трес, нет. Ты не обязан это делать. Дэн, уезжай, прямо сейчас.
Она толкнула его назад, он немного покачнулся, но не упал.
— Я не уеду, пока не скажу то, что собирался.
Мы с Дэном посмотрели на Лилиан.
— Ни одному слову не верю, — сердито заявила она и, наградив нас испепеляющим взглядом, зашагала к дому и захлопнула за собой сетчатую дверь.
Один из братьев Родригес открыл новую банку пива.
— Я хочу кое-что у тебя спросить. — Дэн потер щеку двумя пальцами с кольцами размером с каштан. — Я желаю знать, с чего ты взял, что можешь вернуться в город через десять вонючих лет и вести себя так, будто ты Иисус Христос, сошедший с небес. Ты уехал отсюда, бросил Лилиан, сбежал от всего, что здесь происходило, черт тебя подери, а теперь снова заявился и думаешь, что ничего не изменилось и все осталось по-прежнему. Ты когда-нибудь слышал про сожженные мосты, Наварр?
Шефф уже очень сильно разогнался. И даже почти протрезвел. Он говорил все быстрее и быстрее и становился все злее, то и дело, постукивая одной рукой о другую, словно для того, чтобы подчеркнуть особенно значимые места в своей речи. Его обычно безупречно уложенные волосы растрепались, и одна маленькая прядь упала на лицо супермена.
— Желаешь получить ответ? — спросил я.
— Некоторые из нас остались в городе и не сбежали от тех, кого любят. Мы с Лилиан пол года кое-что создавали, строили наши отношения. Кто дал тебе право явиться черт знает откуда и все растоптать?
Я задумался над ответом и понял, что сказать мне нечего.
— Ты жалок, — заявил Дэн. — Не смог устроить свою жизнь там, куда свалил, — поезжай в какое-
